Страница 88 из 97
Сквозь гул в голове Ро услышал звук подлетающего вертолета. Он нерешительно кружился над роботами, не решаясь садиться. Ро заметил надпись, и сердце его упало — не полиция. Телевизионщики.
Разумовский тоже заметил это.
— Эй, вы, те, у кого власть! — орал он, развернувшись к вертолету. — Кому три миллиона долларов? Кому ученого с мировым именем? Кому убийцу человечества? Я прошу за него только свободы, ничего больше!
Ро подумал, что стоит, наверное, попытаться отобрать кристалл. Мысль была страшной сама по себе.
Маленький Ро стоял, зажатый, как в тисках — двое мальчишек держали его за локти, третий замахнулся. Ро зажмурился, потому удар утонул в темноте, но отозвался болью в животе. Ро согнулся пополам. Крыша, край рядом... Ро широко распахнул глаза и увидел ухмылку на лице своего мучителя. Потом отец что-то сделал, и эти трое обходили его стороной, но у сегодняшнего Ро нет никакого потом... Край, под ногами снег, внизу лица, скрывшиеся за метелью, безучастный глаз камеры и стрекот, то ли вертолета, то ли его собственный гул, ставший привычным фоном.
Ро, полуслепой от бьющего в лицо колючего ветра и застившего глаза прошлого, рванулся вперед. За усиливающейся метелью не было видно ни края, ни соперника. Белизна вокруг как чистый холст. Звуки потонули в гуле. Из глаз лился слезами талый снег.
Ро упал на твердую, мокрую поверхность крыши. Прислушался, вгляделся. Прошлое наступило, и он закричал, прогоняя его. Мелькнула какая-то тень справа, и Ро, собравшись, прыгнул туда. У Разумовского заняты руки, а мышцы у них одинаково механические... Да, Левченко был прав, и если за всю жизнь он не совершил ничего такого, чем стоило бы гордиться, то и сейчас, после смерти, не совершит. Не стоит и пытаться...
Его Адам останется незаконченным. Не огонь, а снег, вечная белизна — его, Ро, персональный ад.
— Ты никогда не создашь ни Джоконды, ни Руанского собора, ни Герники!
— Ты бездарь!