Адам в Аду

— Разумеется, — подтвердил голос. — Но я хотела сказать, что наш портал принципиально против подобной односторонней оценки ситуации. Мы хотим показать обе стороны конфликта максимально непредвзято. Мы хотим осветить ваши идеи, наработки и критику идей Левченко.

— Хотите выставить меня сообщником Бражникова?

— Нет, — спокойно ответил голос. — Нас интересует не это. «Mondial Mind» — серьезный международный научный портал, посвященный проблемам психологии, психиатрии и нейрокристаллизации. Политические веяния, а тем более сплетни, нас не волнуют.

— То есть вы хотите сделать материал о моих научных результатах? — недоверчиво поинтересовался Кривцов.

— Именно так, — подтвердил голос. — Когда мы сможем побеседовать?

— Я, я... наверное... ммм... — Кривцов взял себя в руки. — Вы же понимаете, из-за всех этих событий я, в общем-то, свободен все время. Поэтому мог бы подъехать...

— В этом нет нужды. Учитывая, что вы долго подвергались гонениям и все это время работали дома, мы бы предпочли побеседовать у вас. Мы будем через полчаса, если не возражаете.

— Я... э... нет, конечно, я жду вас!

Он продиктовал адрес. Положил телефон дрожащими руками.

— Илья! — крикнул он. — Надо разгрести здесь все, быстро! Давай, давай...

— А я куда? — спросил Илюха.

— Останешься. Скажу, что ты мой помощник... Давай, надо подмести... Черт!

По плите разлилось пятно выкипевшего кофе.

За полчаса Кривцов с Илюхой успели навести в комнате подобие порядка. Проветрили. Кривцов хотел переодеться, но Илюха переубедил его, сказав, что в мятой футболке и джинсах тот выглядит ближе к простому, далекому от науки народу. Кривцов тщательно разглядел себя в зеркале, пожалел, что нет белого халата, расчесал и убрал в аккуратный хвост волосы.

— Очень солидно выглядишь! — тараторил Илюха, едва не подпрыгивая от восторга.

Кривцов раздраженно повел плечами. Он злился — то ли на Илюху, то ли на себя. С каких пор его волнуют журналисты и возможность раскрыть миру глаза? Кривцов постарался взять себя в руки. Он должен быть спокоен.

— А про меня ты скажешь? — спросил Илюха. — Я ведь тебе крыс покупал!

Звонок в дверь раздался вовремя. Кривцов пошел открывать.

На пороге стояли двое полицейских. Один уже знакомый лейтенант, фамилию которого Кривцов не помнил, второй, судя по нашивкам, сержант — совсем молодой парень, дружелюбно и — как показалось Кривцову — чуть виновато улыбнувшийся перед тем, как войти.

— Простите за вторжение, Вениамин Вячеславович, — без тени смущения сказал лейтенант, — но у нас возникло еще несколько вопросов.

— Простите, я... — на Кривцова наползал липкий страх, раздражение и странное ощущение безысходности. — Я сейчас жду людей из уважаемого журнала. Мы не могли бы... э... побеседовать, — слово из лексикона журналистки возникло само собой, — позже?

— Нет, — ответил лейтенант. — Это не займет много времени. Скажите, Вениамин Вячеславович, как давно вы знаете Леонида Бражникова?

— С осени, — буркнул Кривцов. — Он предлагал мне работу еще тогда. Я отказался.

— Почему?

— Не хотел работать на него.

— Вы работали в то время в другом месте?

— Нет.

— Откуда вы брали деньги на жизнь?

— Вам не кажется, что вы отдалились от темы?

— Ничуть. Я прошу вас, Вениамин Вячеславович, понять, что Бражников сейчас находится в розыске по обвинению в умышленном убийстве восьми человек. Поэтому в ваших интересах рассказать нам все о ваших финансовых делах, особенно если вы вели их не с Бражниковым.

Кривцов побледнел. Экстракция, поджог — а теперь еще и убийства! Бражников в розыске... а Кривцов, выходит, крайний.

— У меня почти не было денег, — сказал Кривцов. — Вы можете проверить счета...

— Разумеется, — сказал лейтенант. — И все-таки нам хотелось бы получить ответы на свои вопросы. Деньги можно, знаете ли, и спрятать. Некоторые в чулке хранят. А вы с закрытия института мозга нигде не работали. На что жили?

Стены квартиры вдруг надвинулись на Кривцова, потолок навис угрожающе низко. Шкафы с книгами, окна, солнечный свет за окном, отраженный от свежего белого снега — все исчезло. Кривцов видел перед собой ноздреватые, покрытые трещинами и паутиной стены каземата. Реальность стала тюрьмой и не имела выхода. Он задыхался.

— Уходите! — прохрипел он.

— Это ваше право, — прозвучал голос из большой щели прямо перед глазами у Кривцова. Голос звучал гулко и отдавался в ушах. — Если вы не хотите сотрудничать...

От этого голоса с потолка посыпалась старая штукатурка, стены завибрировали. Трещина росла и пугала.

— Подождите! — Кривцов постарался взять себя в руки. — Эти деньги... Я получал их от женщины.

— Вашей любовницы?

— Любовницы? Не знаю... просто женщины. Она помогала мне. Я работал... Я искал... Да, у нас был секс, но это не главное...

— Имя этой женщины?

— Я... я не могу сказать.

— Следствие все равно выяснит это.

— Ольга. Ольга Яворская.

— Она давала вам деньги на исследования?

— Да, — Кривцов облегченно выдохнул, стены отодвинулись. Едва-едва, но стало можно дышать. — Да, именно так.

— Какого рода эксперименты вы ставили?