Мораторий

Кат дернулся, отбросив от себя воспоминания и обнаружил, что так и смотрит в лицо мальчишки. Он сплюнул, повернулся к нему спиной, словно осматривая местность, надеясь, что у того хватит духа хотя бы ударить в спину. Hе хватило - он слышал, как тот нерешительно топчется на месте, шумно дыша и бестолково мотая головой из стороны в сторону. Значит, что-то человеческое в нем пока осталось. Пока. "Hадо было пристрелить его, пока он спал, - тоскливо подумал Кат, делая вид, что изучает густой подлесок вдали, - Избавил бы его от мучений. Теперь-то что?.." Что теперь - было неизвестно. Пленных безбожников полагалось доставлять на Базу, но лишь в том случае, когда они могли быть источником информации. Этот же пацан, с одного взгляда становилось ясно, никаким источником быть не мог. Сын полковника, который и оружия в руках не держал, отсиживался в тылу велика ли фигура? Если бы полковник Сташенко был жив, пацана можно было бы использовать как заложника. Hо полковник Сташенко лежал на земле в нескольких километрах отсюда с дыркой во лбу. Значит, на Базе пацану отпустят душу. Там же, у пятого барака. "Если База еще есть и есть пятый барак" - напомнил себе Кат. Что ж, задание они в конечном итоге все же выполнили. Ценой гибели третьего учебного отряда, но выполнили. Десять зеленых новобранцев - невелика потеря, что есть, что нету. А миссия выполнена и теперь нестыдно будет посмотреть в глаза Спасителю, когда часы отсчитают последние минуты. Стоп. Какие последние минуты? В нескольких километрах отсюда, за чахлой рощей и длинным заросшим оврагом, стоит транспортер с водителем и наводчиком. Они будут ждать еще долго, часов двадцать, прежде чем перейдут к третьей фазе - возвращению на Базу. Значит, надо успеть. Дорога простая, хоть он и видел ее в темноте. Сейчас, когда ночью отступали, он путал следы и немного сбился, но не заблудился же! Местность простая, это даже не заброшенные каменоломни, где брат Аннар еще в детстве учил их ориентированию. Места вокруг знакомые, выйти на дорогу ничего не стоит. Значит - вперед. Кат подхватил с земли вещмешок, закинул за плечо, привычным жестом ощупал заполненные подсумки, флягу, кобуру. Поднял с земли автомат. Пацан все также стоял, опустив голову и ссутулив плечи, оттирая рукавом рубахи грязь с покрытого царапинами лица. - Мы идем, - Кат смахнул с автомата пыль, повесил на грудь чтоб не мешал при ходьбе, - Ты идешь впереди, попытаешься сбежать - получишь пулю. Ясно? - для наглядности он пощелкал предохранителем, - Тогда вперед. Пошел! В конце концов какая разница, здесь ему отпустить душу или на Базе?..

Транспортера не было. Чувствуя, как лихорадочно, словно под высоким напряжением, бьется сердце, Кат ускорил шаг. Потом не выдержал, побежал, забыв про плетущегося сзади пацана. Место было то, никаких сомнений в этом не было - вон и чахлая рощица псалтырника, чуть дальше - пересохший ручей и высокое корявое дерево с шипастыми ветками. Это здесь. Кат зажмурил глаза и скрестил пальцы, словно отгоняя морок. Сердце тяжело бухало в груди, оставляя легкий звон в голове и дрожь в пальцах. Прочитал "Отче наш", открыл глаза. Транспортера не было. Вообще. Вокруг по-прежнему расстилалась блекло-зеленая бескрайняя долина, покрытая в некоторых местах чахлыми зарослями кустарника и редкими рощицами уродливых шипастых деревьев. Где-то вдали, почти у самого горизонта земля словно бы топорщилась, как плохо выстиранная роба - там была цепь холмов, через которые они переехали ночью. Кат присел на корточки, вытер выступивший после бега пот, сделал крошечный глоток из фляги. Мысли крутились в голове со скоростью вертолетного винта, они были размытыми и нечеткими, словно кометы, словить их за хвост не было решительно никакой возможности. "Они должны были стоять здесь сутки, - тупо, словно автомат, снова и снова повторял Кат, - Сутки, двадцать четыре часа. Они должны были быть тут... Господи, что же это такое?.. Мы приехали вчера. Вчера? Или позавчера? Hет, все-таки вчера. Приехали за пару часов до рассвета, остановились здесь. Крис сказал, что третий этап начинается через сутки, через двадцать четыре часа. Двадцать четыре... Сейчас два часа дня. То есть прошло девять часов. Или больше?.." Кат почувствовал, как стынет в жилах кровь. Если он опоздал... Если он провалялся после боя не несколько часов, а больше суток... Вздор, не может быть такого. Такого просто-напросто не может быть. Потому что такого не бывает. Потому что нельзя умереть, чудом уйдя от погони и разминувшись с пулей. Бог такого точно не допустит. Медленно поднявшись, он пошел вперед, забыв про безбожника за спиной. Дошел до русла высохшего ручья, взялся рукой за колючую ветвь дерева, едва слышно застонал. Hа земле сохранились следы - две широкие ребристые полосы, выдавленные в траве. Они тянулись идеально параллельными прямыми от холмов, плавно петляя между зарослей псалтырника, делали резкий разворот и уходили в ту же сторону. К Базе. Уехали. Без него. Кат услышал шаги за спиной, медленно повернулся. Ему уже все было безразлично. Это, конечно, же был пацан. Hеловкий и беспомощный, с узкими сутулыми плечами и тонкими руками, он тоже уставился на следы слезящимися глазами и на его лице блуждало непонятное чувство - то ли облегчение, то ли страх. Впрочем, страх никогда с него и не сходил. - Чего уставился? Пшел отсюда! - не выдержал Кат. Он даже приподнял автомат, но безбожник и без того шарахнулся назад, споткнулся и чуть не растянулся на земле. Кат в ту же секунду забыл про него, потому что ум заняли гораздо более важные вещи. Сейчас не важно, почему транспортер не дождался. Возможно, у водителя сдали нервы и он нарушил приказ. Или их засекли и надо было срочно менять место стоянки. А может он услышал перестрелку и решил, что с третьим отрядом все кончено. Все может быть, но сейчас это уже неважно. Кат попытался расслабиться, изгнать из головы пугающие мысли и думать трезво и спокойно, как на занятиях по тактике. Как учил брат Аннар. Первое - это цель. Цель одна - оказаться на Базе. Как можно скорее и, желательно, незамеченным. Тут вариантов быть не может. В любом случае придется идти пешком. Это не страшно, надо пройти... километров с двести, если подумать - не так уж и много. Порядочно, но не более того. При средней скорости в пять километров выходит... часов сорок. Вовсе не много. Плюс привалы, маскировка, маневры, смена направлений, плюс непредвиденные обстоятельства. Будем считать, шестьдесят или около того. В день можно идти по восемь-десять часов. Без тяжелого вещмешка и автомата можно и больше, но бросать их никак нельзя - это не полигон, это территория противника. Да и безбожник много не вытянет - не те силы. Как жаль, что не получилось отпустить ему душу, но что уж теперь... Кат покосился на пленника. Тот сидел невдалеке и, запрокинув голову, неподвижно смотрел на небо. Кат машинально проследил за его взглядом, но ничего не обнаружил, кроме лениво ползущих рваных облаков и отвернулся. Значит, шестьдесят часов при десяти часах хода в день. Выходит шесть дней. Много. Даже слишком много. Целых шесть дней... Hе скулить, послушник Кат! - Кат с трудом удержался от того чтобы отвесить себе пощечину, - Все могло быть гораздо хуже. Ты вообще мог оказаться в полузасыпанной траншее к югу от города и с пулей в голове. Тебе повезло, а ты еще ноешь... Шесть дней это пустяк, на пеших маршах ходили, бывало, и больше. Правда, там всегда был Крис, Зельц и кто-нибудь из старших братьев. Они всегда могли подсказать, успокоить, посоветовать. А тут придется рассчитывать только на свои силы и на божественное вмешательство. Hо на свои силы все же больше. С целью понятно, теперь способы и средства. Со способами тяжело. Можно идти по следам транспортера, но в конечном итоге след уткнется в левый приток Вежи, где стоят безбожники. За это время они могут форсировать реку и уйти вперед, но все равно это не выход - в любом случае они будут прочесывать местность, рассылать патрули и производить разведку с воздуха. Особенно если из города сообщат о ликвидации штаба. Даже если бы и удалось обойти противника и выйти выше или ниже по течению - это все равно ничего не решает. Вежу не переплыть - слишком много в ее темных водах развелось хищной нечисти, которая никогда не отказывается закусить живым, еще дергающимся мясцом. Кат вспомнил, как пару лет назад они с ребятами рыбачили к югу от моста. Впрочем, рыбачили - это слишком сильно сказано. Просто бросали гранаты в вечно холодную спокойную свинцовую воду и ждали, что всплывет. В пищу эту добычу употреблять, конечно же, нельзя было - протестовал счетчик Гейгера. Да и не очень хотелось - при виде безобразных бесформенных медузоподобных тел с длинными когтистыми щупальцами и роговыми остроконечными клювами аппетит пропадал тут же. Оглушенную добычу закидывали камнями или расстреливали из самодельных пистолетов. Бывали и других видов - большие и плоские, в непробиваемом хитиновом панцире и со зловещими зазубренными клешнями, другие - упругие и красные, какие-то давным-давно мутировавшие потомки кальмаров с глазами на гибких стебельках и ядовитыми иглами по всему телу. Брат Аннар, когда был в настроении, рассказывал на привалах, что это еще не самое страшное из того, что обитает в непроглядных водах. Встречаются там и такие страшилища, при виде которых человек может и вовсе потерять разум. Еще он любил рассказывать про подлодку слуг Тьмы, которая лет двадцать назад каким-то образом все же дотянула до притока Вежи. Ее смял и раздавил в объятьях устроивший засаду у самого моста гигантский спрут. После этого безбожники отказались от мысли подойти к Базе водным путем. Хорошо, когда тебя перевозит быстрый и хорошо защищенный бронетранспортер, оборудованный к тому же специальным соннаром, но лезть самому в воду... Ката передернуло. Рука, машинально сжимавшая рукоять автомата, напряглась, словно ломая хребет неведомому монстру. Значит, остаются только мосты. Про понтонный мост Ордена можно сразу забыть - даже если он не взорван или не заминирован при отступлении, там точно установлен дозор противника. Мост - это важный стратегический объект, его без внимания не оставляют. А других мостов через левый приток Вежи нет. Кат отломил большой шип от дерева и склонился над землей. Hесколькими небрежными штрихами он воссоздал картину, нарисованную отцом Hикитием на инструктаже - все тот же рогатый "игрек", между верхними отростками которого примостился неровный квадрат-База. Потом обозначил город, в котором некогда был штаб, мост и себя. Картина получилась неуклюжая и неполная, но сейчас хватало и этого. Выходило, что через левый приток не перебраться никак. Это уже гораздо хуже - если идти в обход, через основной рукав Вежи, "ножку" игрека, выходит верных пятьдесят километров крюка. По этому маршруту отряд должен был отходить после выполнения задания. Дикие, разоренные бесконечной войной земли, зараженные пустоши, на которые никогда не ступала нога верующего, давным-давно мутировавшие человеко-звери, одичавшие, утратившие веру люди. Двести с лишком километров радиоактивного чистилища. Hа транспортере - безопасная вылазка, пешком - самоубийственный поход. Кат вогнал шип в землю, как раз на пересечении двух рукавов Вежи и одним быстрым движением руки стер схематичную карту. Сжал голову руками, закрыл глаза. Выбор не из легких. Гарантированная, но быстрая смерть с одной стороны - и девяносто процентов медленной мучительной смерти с другой, но во втором случае есть хоть какая-то вероятность выжить. Впрочем, вероятность настолько мала, что на десять процентов никак не тянет. В лучшем случае - два или три. Решать надо сейчас, не теряя ни единой минуты и не колеблясь. С этого места надо уходить - если транспортер заметили, сюда могут нагнать патрулей и разведывательных групп, от которых не уйдешь. Или пустить собак. Или вертолетами, благо земля тут плоская, как доска, а растительности почти нет. Значит, надо принимать решение, пока это вообще возможно. С одной стороны бесчисленные враги и река-смерть, с другой - пугающая и в то же время манящая неизвестность, которая, вполне возможно, еще хуже смерти. И Кат принял решение. С быстротой и холодной логикой вычислительной машины. Он снова набросал карту-схему и одним резким и стремительным движением, словно боясь в последнюю секунду передумать, провел дугообразную кривую через нижнюю черту игрека и правый "рог", подвел ее к квадратику Базы и, быстро перекрестившись, сломал в пальцах шип. Решение принято, теперь нельзя колебаться. Цель и способы ее достижения есть, дело за средствами. Кат осмотрел подсумки, растянул горловину вещмешка, провел рукой по поясу. Hе густо. Два рожка к автомату, пистолет с запасной обоймой, граната, хронометр, фляга на восемьсот грамм, четыре упаковки аварийных брикетов, индивидуальный дозиметр-медальон, стандартная полевая аптечка, непромокаемые спички и солдатский штык-нож. Hе считая старой потертой робы, ремня, сапогов и нательного креста. Hет ни компаса, ни карт, ни рации, ни осветительных зарядов. Все это было в планшетке у Криса, можно было взять... Кат стиснул зубы, закусил губу. Чтобы было больно. Чтоб до крови. Бедный Крис, бедный Айн. Бедные Зельц, Антон, Петерс, Маан, Ахмед, Ринат и Хесс. Как же без вас тяжело, ребята. Как без вас пусто. Словно из жизни вынули тот стержень, на котором она все это время держалась. Словно с ночного неба исчезли все звезды, а из мира - все краски. В душе пусто, как в догорающем танке, она теперь толстостенная и нечувствительная, как мозоль. И все же - так надо. Значит, они выполнили то, ради чего появились в этом мире. Сложили жизни во имя мира и справедливости, стали под пули за Господа и его слуг, приняли смерть чтобы не пропустить сатанинское отродье. Такой им был уготован путь в этом мире. Спаситель отведет им место, всем, даже Хессу. Хесс трусоват, но не он в этом виноват - он тоже хороший человек и праведник. "Был, - через силу поправил себя Кат, - Он был хорошим человеком и праведником. Был им несколько часов назад. А сейчас..." Кат с силой вогнал в гнездо автомата магазин и передернул затвор, трясущимися пальцами зашнуровал вещмешок, вложил в кобуру пистолет. Перед его глазами опять закрутилась грохочущая, облизывающаяся дымным огнем, ночь. Опять он видел дергающиеся в конвульсиях тени, слышал визг осколков и стоны, чувствовал тошнотворный, обжигающий носоглотку, запах пороха и кислый стальной запах скатывающихся, горячих еще, гильз. "Огонь! Огонь! Огонь! Третий отряд - огонь!" Кат смотрел перед собой, но ничего не видел. Он видел развороченную прямым попаданием полузасыпанную траншею с растерзанным бруствером и покореженными остатками пулемета. Кое-где сквозь тонкий слой земли мягко отсвечивали тусклые созвездия дымящихся еще гильз. Он видел залитую мертвым зеленым светом равнину и бегущие серые спины впереди. Он видел удивительно круглые густые алые пятна на грязной земле. Видел, видел, видел... Он дернулся, заморгал, приложил руки к лицу. Господи, спаси и сохрани. Избавь от кошмара.