Страница 19 из 124
- Ну, я тоже в детстве часто летал во сне и думал, что это по-настоящему. У детей нет границы между сном и реальностью. Я вырос, и все прошло.
- А я не хочу, чтобы проходило! Позже мне стало казаться, что духовно расти - значит медитировать, читать литературу по религии и эзотерике, ходить на семинары по развитию личности или в церковь... А сейчас я понимаю, что все это вовсе не так. И вообще хочется получить когда-нибудь настоящее Озарение! Испытать на себе, как это может быть! В книгах это описывается так замечательно...
- Вряд ли там правду пишут, а ты всему веришь, - вставил брат, а Дина, не слушая его, продолжила:
- А еще я не хочу, чтобы мной кто-то манипулировал. От этого становится противно.
- Но в этом мире мы все манипулируем, влияем друг на друга... И не только манипулируем, учим. Учителем может быть и дворник, и начальник, да вообще кто угодно.
- Понимаю, но я не об этом. Я не хочу подчиняться чужим приказам. Я люблю свободу. Вот сегодня меня передернуло от этого наглого гипнотизера. Просто в голове мутится, если думаю - ба! Возможно, это не моя мысль. Действительно ли я хочу делать то, что делаю, или это мне кем-то навязано?
- Да ты не парься! Так можно с ума сойти. Даже, если что-то навязано, просто ориентируйся на чувства. Если тебе хорошо, значит все в порядке, если плохо, значит надо что-то делать с этим.
- Но...
- А так можно, как в 'Матрице', выбрать 'красную' таблетку и выяснить, что живешь в мире, управляемым машинами. Что тогда будешь делать? Или выбрать 'Синюю' и долбиться ей в психиатрической больнице всю жизнь. Просто обращай внимание на то, что чувствуешь. И перестань бояться манипуляций! Ты же знаешь: чего больше всего боишься, то и притянется.
- Ага, - вздохнула Дина, - я стараюсь с этим справиться. Но пока это сильнее меня.
Пока брат с сестрой обедали вместе в кафе рядом с офисом, Денис продолжал настаивать, чтобы Дина перебралась к нему, но она отказалась, надеясь на встречу с Виктором. Их беседу прервал звонок. 'Это босс', - шепнул Денис и помчался отчитываться недовольному чем-то начальнику в стеклянное здание в стиле хай-тек, а Дина направилась к остановке.
Танкообразный внедорожник притормозил прямо перед ней. В следующую секунду верзила в кожаной куртке втолкнул Дину затемненный салон, и в шею вонзилось тонкое жало укола.
Перед тем, как отключиться, она увидела лицо гипнотизера из парка. Картинка погасла, послышался тяжелый голос: 'Она 'фонит', как радиолокатор! Глушите скорее...'
И пустота.
* * *
В аудитории, переполненной студентами, внезапно стало тихо. Виктор не понял, что произошло - тишина была не физической, а какой-то другой, особенной. Неуклюжий очкарик перед ним все также уныло, спотыкаясь, рассказывал тему по билету. Две некрасивые студентки на задней парте перешептывались, за окном громыхал транспорт. Но Виктор сказал бы, что стало тихо, несмотря на все эти звуки - звенящая вибрация воздуха, наполненная Диной, вдруг исчезла. Не дождавшись, когда зачетник прекратит вещать, Миллер остановил его и, поспешно поставив оценку, бросился в коридор. Студенты с радостью потянулись к шпаргалкам и 'медведям'. Долгие гудки в телефоне Дины сменились автоответчиком: 'Телефон выключен или находится вне зоны действия сети, попробуйте перезвонить позже'. Странно. Виктор набрал еще раз. И еще. Пространство молчало. Он нашел телефон Дениса Соболева в списке контактов.
- Алло! - послышался знакомый голос. - Привет, Витя! Сколько лет, сколько...
- Привет, Денис, - торопливо перебил его Виктор, чувствуя, что беспокойство хлынуло наружу, как вода в прорвавшейся плотине, - Ты не знаешь, где Дина? Она почему-то не отвечает на звонки.
- Мы только что обедали вместе. Все нормально. Минут пять назад расстались, - сказал друг и добавил с хитрецой. - А зачем тебе она?
- Да так... - замялся Виктор. - Я тебе позже перезвоню.
Миллер вернулся в аудиторию. Шелест, шорох и шепот, царившие во время его отсутствия, прервались, как по мановению волшебной палочки. Списывали все. Почти. Виктор понял это по псевдо-примерному образу, который напустили на себя провинившиеся студенты. 'Двоечники' - подумал он без неприязни и вызвал к 'барьеру' следующего.