Принцип Троицы

  - Вы в Бога верите? - спросила Дина.

  - Как вам сказать, - помялся Виктор, - я просто знаю, что Он есть. Мне не нужно верить. Только для меня Бог - не старик с бородой на облаке, как Его изображают в церквях, а Абсолют, Высшая сила, энергия. В общем, на мой взгляд, человеческими словами объяснить Бога невозможно. Но Он есть.

  Дине ответ пришелся по душе, и она добавила:

  - Я верю, что частица Бога или Его энергия, как вам больше нравится, присутствует в каждом человеке. Бог познает себя через нас.

  - Если Бог - абсолютен, для чего ему познавать себя? - критически сощурился Виктор.

  - Вам, как физику, изучающему всевозможные законы природы, лучше знать, что все существует в движении, в развитии, - сказала Дина. - Возьмите, к примеру, океан. Разве он не совершенен? Но он постоянно меняется, находится в непрерывном движении. Он порождает круговорот воды в природе: дождь падает на землю, его капли испаряются с росой или попадают в реки, те несут воду в море, потом в океан, затем испаряются опять и вновь возвращаются на Землю с дождем или снегом. Вот если принять, что Бог - это океан, то капли воды - это наши Души. Они стремятся вернуться в океан, и в каждой есть часть этого океана, даже если самой капле это и невдомек.

  - Разумно, - сказал Виктор, - но всех любить я все равно бы не смог. Это слишком абстрактно.

  - Что ж, - согласилась Дина, - может быть вам и не нужно. Знаете, что я сейчас подумала о Теории Всего? Ее можно будет доказать, если ученые найдут связь между духовным и материальным, между мыслью, временем и пространством. Нельзя же ограничиваться только материей? Я хоть и не сильна в физике, но мне только что пришло в голову, что мысль не имеет массы, однако обладает огромной скоростью и движущей силой, а также инерцией. Почему же ученые, работа которых как раз заключается в том, чтобы 'мыслить', упускают ее из виду?

  По лицу Виктора скользнула улыбка:

  - По-моему, Дина - вы гениальны.

  - Что вы! - смутилась Дина. - Я - самая обычная.

  - Не согласен. Вы не боитесь выйти за рамки общепринятого. На мой взгляд, гениальность заключается именно в умении взглянуть на вопрос шире - не так, как все.

  - Меня нельзя сильно хвалить, - кокетливо улыбнулась Дина, разрумянившись. - Я могу загордиться...

  - Можно, - шепотом воспротивился Миллер.

  За окном на небе разлились розово-желтые пастельные краски восхода, с каждой минутой становящиеся ярче и насыщеннее. Темно-синяя ночь внезапно и сразу уступила место утренней феерии света, спешившей раскрасить Землю. Облака на востоке зарумянились, провожая взглядом отходящую ко сну, еще не растаявшую луну.

  - Красиво как! - Дина подошла к окну и открыла его. В лабораторию ворвался запах свежести и птичий гомон, торжественными песнями приветствующий новый день.

  - Красиво, - согласился Виктор, чуть прикрыв веки, - так быстро ночь кончилась...

  Он посмотрел сквозь ресницы на девушку, и ему показалось, что пространство комнаты вокруг тоненькой фигурки светится радужными красками, отражаясь от рассветных небес, и помещение наполняется необычным, не ухом уловимым звуком.

  Она почувствовала его взгляд и тихо замерла под ним, как котенок, клубочком свернувшийся на руках, - ей было хорошо, и не хотелось словом или движением спугнуть это волшебное чувство.

  Щелканье ключа в замке и металлический грохот прервали их безмолвный диалог, молодые люди одновременно обернулись, вздрогнув от неожиданности В дверь ввалилась уборщица в казенном халате, уронившая ведро на пол - она не ждала застать кого-нибудь в лаборатории.

  - Чего это вы тут спозаранку?! - вскрикнула она недовольно. - Или ночь всю сидели?

  не дождавшись ответа, тетка заворчала увереннее: - Начальству буду жаловаться. Порядок нарушают. Людям работать не дают.

  - Здравствуйте, - спохватился Виктор и вежливо попросил: - Извините, вы не могли бы убрать здесь позже?

  - Нет уж, - уборщица возмутилась, - у меня порядок! У вас свое расписание, у меня свое! Мне еще семь аудиторий вымыть надо!

  Виктор засуетился, будто не чувствовал себя хозяином в собственной лаборатории. Пасуя перед бестактностью, он шепнул Дине:

  - Возможно, мы выйдем?

  - Да, - согласилась девушка, - мне, наверное, пора домой.

  - Позвольте вас проводить?

  - Спасибо, если вы не устали...

  - Совсем нет, - улыбнулся Миллер.

  Виктор помог Дине надеть куртку и снял со стула пиджак.

  - Я заберу камни, - потянулась к артефактам Дина.

  - Конечно.

  Они вышли из лаборатории, оставив бурчащую тетку елозить шваброй по паркетному полу. Вмешательство уборщицы разрушило что-то рождающееся между ними, и вместо тонкой, как паутинка, связи возникла неловкость, неуклюжая, как заштопанный носок.

  Они шли и молчали, перекидываясь незначительными фразами. Виктор вдруг решил, что навязывается, и его собеседница устала от разговоров. А Дина, при свете дня увидев его темные круги под глазами, думала об ужасной болезни, и радость общения сменила тревожная, почти мучительная тоска в груди. Ее сердце сжалось: 'Сколько он проживет? Как серьезна его болезнь? Почему он?'

  Благо, до ее дома было совсем близко. Перед тем, как вежливо распрощаться, они еще раз дотронулись друг до друга взглядами, и от этого воздушного прикосновения на душе у обоих опять стало тепло.