Принцип Троицы

Миллер крался, как вор, мечтая скорее вырваться из лап провинциального города, для которого стал преступником. Он и, правда, им был. Защищающимся, но преступником. А как, как он должен был поступить? Позволить размазать себя по асфальту? Или все-таки нет? А может быть он - только одно из маленьких 'неразумных' звеньев в цепной реакции под названием 'национализм'. Кому как будет угодно. Скользя вдоль побеленных стен к своей машине, Виктор не переставал думать о том, кто и когда первым запустил эту цепочку, в которой он - еще одно слепое орудие, давшее силу для развития реакции. На кого еще нападет Мурад, когда поправится, или его братья в 'праведной' мести? На него? Или на незнакомого русого паренька, не вовремя вышедшего из дома за хлебом? Кого потом в далеких московских джунглях будут гнать русские бритоголовые парни с битами в руках? И чем закончится эта цепь: пойдет ли она по кругу, задевая все новые звенья, или разразится взрывом в каком-нибудь аэропорту?

  Физик спрятался в кустах от оживленных носатых молодчиков. 'Заметили? Нет. Интересно, убьют, если заметят? Эх, не играл я в казаков-разбойников... Сейчас наиграюсь вволю. По-настоящему'.

  Голова Миллера оставалась холодной, как и пальцы, морозившие листья усеянного цветами жасмина. Ощущение опасности, добычи, затаившейся от охотников, разливалось прохладой в животе и бедрах, пока физик наблюдал за кавказцами. Яростно споря о чем-то, те двинулись дальше. Он тоже продолжил путь. Когда, наконец, до брошенной на въезде Нивы осталось совсем немного, у Виктора перехватило дыхание, - с другой стороны к машине приближалась группа вооруженных мужчин в форме.

  Все еще невидимый спереди Миллер, как рак, попятился за угол, наткнувшись на пружинящие ветки. 'Стоп. Я не могу застрять здесь навечно. Это безумие. Они не увидят меня в лицо. Вперед'. Вцепившись взглядом в дерево за воротами, Миллер направился к нему, стараясь идти ровно. Пятьдесят шагов с территории больницы стоили перехода через Альпы. Клетчатая рубашка местами вымокла от пота, прилипая к телу.

  

  За воротами больницы рыночный день кипел, перемешивая в разноцветную гущу зевак, покупателей и продавцов, россыпи товаров, запахи колбас и овощей. Не видя преграды, люди шли прямо на физика, наступая ему на ноги, спотыкаясь обо что-то непонятное. Он ступил с тротуара на дорогу, уставленную машинами. Внимание привлекла не запертая задняя дверь ржавой 'Копейки', он шмыгнул на сиденье, уткнувшись носом в потрескавшуюся дермантиновую курку. Виктор обернулся. В окне заднего вида рыночные ряды кишели людьми, занятыми собственными делами. Никто не вспорол привычный ритм жизни охотой на преступника. Миллер перевел дух, спустившись на сиденье пониже.

  Пузатый армянин, бормоча себе что-то под нос, сел за руль, и дребезжащая 'Копейка' повезла беглеца прочь. Выглядывая из-за спины водителя, Виктор с надеждой смотрел на приближающиеся горы. Наконец, машину затрясло. 'Выехали на грунтовку', - понял Миллер, подпрыгивая на кочках. Постукивание и скрип разваливающейся на ходу таратайки разорвал телефонный звонок. Армянин изумленно посмотрел на свой мобильник, пока Виктор, отчаянно тыкая кнопки, отключал у себя звук. Обеспокоенный водитель притормозил, пытаясь нащупать чужой телефон на заднем сиденье. Шершавые толстые пальцы коснулись лица Миллера и отдернулись в испуге. Мужчина выскочил из машины, издалека всматриваясь округлившимися глазами в прозрачную пустоту салона. Виктор выскользнул через противоположную дверцу на зеленую лужайку. Тихонько пятясь, молодой человек скрылся в придорожных зарослях. Владелец 'Копейки' с опаской обшарил недра развалюхи и, никого не обнаружив, припустил на ней от греха подальше.

  Миллер вздохнул, судорожно соображая, что делать дальше. Перед ним взвинчивалась горбатая дорога, окаймленная лесом. На экране телефона застыл пропущенный звонок. Взобравшись на камни вглубь чащи, Виктор нажал 'Ответ' и услышал голос матери:

  - Витя, сынок! Ты где? Я никак не могу до тебя дозвониться!

  - Мам, все в порядке. Не волнуйся, тут связь плохая.

  - Тут - это где?! Зачем ты уехал? Тебе еще лечиться надо!

  - Да нет, Ма, все нормально. Я хорошо себя чувствую, - успокаивал ее Виктор, будто не замечая ноющую от боли ногу.

  - Я в шоке, ты еще и за руль сел...

  - Кстати об этом, - помялся Виктор, - ты можешь подать заявление в милицию об угоне нашей машины?

  - Что?!

  - Ну, мол, зашла в гараж, а замок спилили, и Нивы нет на месте. Или еще как-нибудь...

  - Зачем?! - не понимала мама.

  - Просто помоги мне.

  - Господи, ты опять попал в криминальную историю? Витя!

  - Мам, поверь мне, - увещевал ее Миллер, - желательно, чтобы никто не подумал, что это я на ней уехал. И чем быстрее ты подашь заявление, тем лучше для меня. Возможно, тебе и не позвонят..., но подготовиться стоит.

  - Тебе что-нибудь угрожает? - упавшим голосом спросила Елизавета Андреевна.

  - Нет же...

  - Не ври.

  - Может быть. Но все решаемо.

  - Ты мне скажешь, где ты?

  - Прости, потом, ладно? - Виктор услышал шум колес и шепнул в трубку. - Все, мам, не могу говорить. Пока!

  Мимо промчался грузовик, и все снова затихло. Окинув взглядом завалы камней и лес, испещренный поваленными бурей стволами, физик вернулся к пустой грунтовке и, подволакивая ногу, побрел к Денебу. Одолеваемый немым упрямством, он не хотел просить Дениса о помощи. Но по прошествии четырех часов пути по вздыбленной дороге скулящие напоминания недавних травм вытеснили мазохистское упорство.