Страница 100 из 124
Виктор поколебался немного:
- Надолго ли?
- Да брось! Русланов - нормальный мужик. Делает свою работу, как надо! Чего ты обижаешься, как девочка?! Ну? Мир?
- Окей, - Миллер пожал протянутую ладонь. - Пойду, умоюсь к себе в номер. Я в четвертом остановился.
На выходе Виктор задержался и спросил:
- А где живет этот Булкин?
- Первый дом на въезде в деревню. И Зоя Ивановна там же, рядом.
- Не выключай телефон!
- Хорошо.
* * *
Егор Палыч поправлял покосившийся сарай, то и дело вытирая пот со лба. Переходящее в день утро распарило жарой. Сырой, банной. Не спасала и тень от яблони. Палыч засучил рукава и взялся за топор. Скрипнула калитка. 'Что, Дружок, нагулялся?', - повернулся Булкин, ожидая увидеть своего пса, но там стоял молодой мужчина. Высокий и очень городской он, будто старик, опирался на палку и прикрывал тонкими пальцами глаза от солнечных лучей.
- Егор Павлович, если не ошибаюсь? - спросил незваный гость.
- Не ошибаетесь, - буркнул Булкин.
- Позвольте представиться, Виктор Миллер, - подошел поближе мужчина.
- Чем обязан?
- Я ищу одну девушку, Дину Соболеву, - сказал Виктор, - мне сказали, что это вы ее в горах нашли.
- Ну, нашел, и что? - фыркнул в усы старик. - Вам-то что?
Несмотря на отсутствие расположенности к беседе местного жителя, Виктор зашел под сень деревьев и, наконец, перестал прятать лицо от солнца.
- Я хотел поблагодарить вас, - вдруг сказал Миллер, - кто-то прошел бы мимо незнакомого человека в беде, а вы помогли Дине.
Торчащие, как у кота перед боем, усы опустились. Егор Палыч взглянул в ничего не скрывающие глаза посетителя. 'Какой необычный цвет... Как у нее', - подумал Палыч, и отпустившая было тяжесть в груди навалилась на него снова.
- Вы - Виктор, - отвел взгляд старик.
- Да-да. Виктор Миллер.
- Знаю я, на фотографии видел. Она показывала, - Булкин ссутулился и пригласил жестом в дом. - Пойдем, пообщаемся, Виктор Миллер.
Не спрашивая, хочет ли гость, старик налил чаю и поставил кружку в красный горох перед ним. Виктор жадно рассматривал нехитрую обстановку, пытаясь увидеть все так, как представилось это Дине. Казалось, он различал в запахах старых вещей, трав и древесины ее едва уловимый аромат. Она тоже здесь сидела? Пила чай? Беседовала с этим неразговорчивым, хмурым дедом? Был ли он с ней также жёсток?
- Боюсь, опоздал ты, братец. Сгинула девочка, - вдруг сказал хозяин, - любила она тебя. Любила... Раз ты здесь, значит, тебе это важно.
- Конечно! Но почему...
- Потому что готова была сама умереть, считая, то ты погиб, - перебил старик и без особых предисловий рассказал Виктору, как нашел брошенную девушку в горах, как привел ее к себе, о том, как она боялась своего преследователя, играющего с ней, как с кот с мышью.
По мере того, как Булкин рассказывал о решимости Дины не навредить близким и бороться самой, несмотря ни на что, Виктора охватывал жгучий стыд из-за ревности, охватившей накануне. Угрюмого старика и самого раздирало гнетущее чувство: он не отправил девушку домой, хотя мог. Не отговорил. И пусть Палыч не произносил этого вслух, горечь сквозила в каждом его слове, будто бы виноват был в чем-то. Наконец, Булкин замолчал.
- Спасибо вам за все! - сказал Миллер. - Вы не знаете, куда Дина могла пойти?
- Знал бы, давно сам за ней пошел, - ответил старик, - только думаю, не сама она ушла, а забрали ее снова. Черт этот черный с компанией тоже из деревни пропал.
- Я все-таки думаю, что она жива, - с надеждой сказал Виктор, - и буду искать ее. Жаль, только мест этих не знаю.
- А у меня нехорошо на душе, - возразил дед. - Доброго ничего они не затеяли.
Он прошелся из угла в угол, будто искал чего, и вдруг добавил:
- Как подумаю, что ее, может, на свете уж нет, так все в душе и заходится...
В комнате повисло тяжелое молчание. Наконец, Виктор поднялся из-за стола:
- Егор Павлович, вы не могли бы мне показать, где она жила?
- Рядом совсем, через улицу. Только там не найдешь ничего, - ответил Булкин.
Уже по дороге он добавил:
- Ты Зойке, соседке, не верь. Она врет, как дышит, а дышит часто. Ей было б кого грязью облить.
Маленький домик, затерявшийся в лопухах и одуванчиках, встретил пустой сыростью. Виктор обошел комнаты, всматриваясь в каждую деталь. Вещи и стены молчали.
- Что, Палыч, опять сдаешь комнату? - послышалось из входных дверей.
Оба мужчины обернулись и увидели сухую пожилую тетку, переступающую через порог:
- Или это еще один следователь по поводу той потаскухи?
Виктор метнулся к соседке, испугав разъяренным взглядом:
- Не смейте!
- Тише, тише. Злой какой, - попятилась Зоя Ивановна. - Я просто, я ничего.
- Вот и иди! - крикнул на нее Палыч. - Не звали тебя сюда.
Бабка проворно выскочила во двор и через секунду оказалась за калиткой. С улицы понеслось: 'Ой, да это заразное! Все тут с ума посходили! Нет, вы только посмотрите на них! Угрожать мне вздумали...'. Раскатистый лай прервал тираду. Издалека слышалось: 'И собака злая, что хозяева, на людей кидается!'.