Страница 48 из 123
Я думал, что тайный город врагов не отпустит меня – каменный колодец закроется, стены сожмутся, замуруют меня навсегда. Я был ослеплен, переполнен и исчерпан – волшебство звенело в каждом глотке воздуха, песни мчались сквозь меня, и моя собственная песня кричала, рвалась за каждой из них.
Но никто не остановил меня.
Мы вырвались наружу – там царила тишина, словно и не было сражения. Лишь пустынные черные горы, небо, ледяное и звездное, и песня полета, дрожащая во встречных ветрах.
Моя лодка близко.
Я позвал ее, беззвучно – осколки напева вспыхнули в душе, потянулись к ней. Лодка выскользнула из сплетения волшебства, появилась под нами. Я видел Джерри и Рилэна, слышал, как они зовут меня – разорванные ветром слова уносились вниз, к черному колодцу, таяли в глубине.
Внезапно усталость затопила меня, небо стало шатким, звезды качнулись. Тин сжимал мою левую руку, а правой я держал врага за плечи – один был ранен, другой умирал, и их боль схлестывалась в моем сердце. Мир все еще пел за меня, браслеты несли меня сквозь потоки – но я знал, скоро я разожму руки или потеряю сознание.
Но лодка устремилась ко мне, к сердцу моей песни – сумеречная и легкая, пропитанная магией, она качнулась и поймала нас, как ловят птицу в раскрытые ладони.
Я упал на дно, отпустил врага и едва почувствовал, как Тин разжал руку.
Рилэн обернулся, и я крикнул:
– В Атанг! Скорее!!
Я закрыл глаза и запел – всего несколько звуков, торопливых, дрожащих на ветру, – и песня теней вновь окутала нас, мы слились с небом, растворились среди звезд, стали невидимыми для врагов.
Когда я открыл глаза, мы уже мчались на восток. Рилэн не оборачивался, сидел, склонившись над рычагами управления. Я должен был помочь ему, взять весло, – но сейчас не мог это сделать.
Тин полулежал на корме, зажимал рану скомканной курткой. Я чувствовал запах крови, звон боли. Но это просто рана, я успею вылечить ее, а время врага истекает.
Джерри тормошил меня за плечо, и я кивнул, попытался без слов показать, что со мной все в порядке.
– Что случилось? – спросил Джерри и указал на Лаэнара. – Зачем он здесь?
– Надо убить его, – выговорил Тин. Его голос был надтреснутым, затуманенным болью. – Он больше не нужен.
Мы не можем убить его. Я обещал, он будет жить.
Я обещал Арце.
– Он должен жить, – повторил я вслух и запнулся, подбирая слова. – Он наш заложник.
Роща была сейчас слишком далеко, и сил во мне почти не осталось. Но волшебство нельзя остановить, если оно взрезало сердце, – и песня зазвучала, поплыла, окружая врага. Превратилась в волны, сперва тихие, разбивающиеся пеной на краю души, – но с каждым мигом набирающие силу, превращающиеся в оглушительный шквал.
Это шквал затопил врага, яд раскалился, изменился, хлынул сквозь его мысли, – мчался сметая все на своем пути, всю прежнюю жизнь, счастье и горе. И также внезапно схлынул, затих, оставив врага в забытье, лишенном сновидений.
Враг спал, как спит человек после тяжелого дня. Но сияющие росчерки отравы исчезли, и дыхание было спокойным.
Я выполнил обещание, он будет жить.
Не дожидаясь расспросов, я взял Тина за руку и запел песню исцеления. Она забрала остатки моих сил, и, сев на корму, к рулевому веслу, я чувствовал себя прозрачным и невидимым, как ветер в моих снах.
Тин благодарил меня, Джерри спрашивал о чем-то, но я не мог отвечать. Я молча сжимал весло, смотрел вперед и ждал, когда небо начнет светлеть, окрасится рассветом. Но ночь не уходила, сияла миллионами звезд. Млечный путь качался над головой, звал к себе.
В первый миг мне показалось, что мелодия, тоскливая и ясная, звучит там, в небесном сиянии. Но она была ближе, – флейта пела, пронзительно и призывно, но не в сгоревшем Форте, и не по ту сторону неба, – в моем сердце. Нет смысла гнаться за ней – она звучит внутри меня. Нет смысла говорить о ней – больше никто не слышит.
Но потом она смолкла, и я вдохнул встречный ветер. Его вкус сказал мне, что мы миновали пыльную равнину, летим над холмами, уходящими к морю.
– Оставьте меня здесь, – попросил Тин. – Я доберусь, Аник где-то рядом.
– Может, все-таки с нами? – Голос Джерри был встревоженным и усталым. – Может, тебя простят? Ты же столько сделал…
Тин покачал головой.
– Не простят. И я обещал Аник, что буду с ней.
Лодка опустилась. Тин попрощался, поднялся, чтобы выбраться наружу и взглянул на Лаэнара. Тот по-прежнему лежал в забытье, на дне лодки, среди теней.
– Ты уверен? – спросил Тин. – Он враг. Лучше убить его сейчас.