Страница 34 из 123
В лицо бил ветер, и я глотал его – холодный, несущийся с горных вершин. Ни вкуса моря, ни вкуса земли не было в нем сегодня, только лед и небо. Я поворачивал весло, не давая лодке соскользнуть с верного потока, но не открывал глаз, – меня слепили темнота и свет.
Темнота обступала нас, я видел ее сквозь зажмуренные веки. Темнота гор и темнота неба, – луна уже скрылась за скалами, а звезды в разрывах облаков не могли осветить наш путь. И свет оглушал меня своей песней, бился на дне лодки, текучий и алый, не утихал ни на миг.
Мы были готовы взлетать, когда я выпрыгнул из лодки, бегом вернулся к хрустальному созвездию и забрал сияющий шар. «Зачем?» – спросил Рилэн. Он хмурился, смотрел с тревогой и, должно быть, думал, что безумие все-таки поглотило меня.
Я не знал, что ему ответить. Песни владели мной, я растворился, я был тенями и звуком, обычные мысли покинули меня.
И теперь, каждое мгновение, сквозь свист ветра, сквозь голоса Джерри и Рилэна, я слышал как песня полета сплетается с голосом алого света, уносит меня все выше, все дальше, куда не может унести ни лодка, ни синий дым. Я словно стал бесплотным, словно был во сне.
Но я был не во сне, и я знал, что мне делать.
Мы приближались, небесная река мчала нас все быстрей, была спокойной – невидимые корабли не обогнали нас, не оставили в воздухе звенящий след.
– Я вижу Форт! – крикнул Рилэн.
Я запел, бездумно, еле слышно, – так поет ветер, задевая колокольчики под крышей. Тихое волшебство, песня теней, скользнула на дно лодки. Я чувствовал, как она растекается там, окутывает ящики и ружья, укрывает хрустальный шар. Эта песня усыпит алый свет. Мы не будем сияющей мишенью в ночном небе.
Снизу донесся выстрел, еще один, Джерри выругался. Я услышал, как он передернул затвор, и открыл глаза.
Чернота по-прежнему нависала над нами – горы и небо, как опрокинутая пропасть. Шар едва приметно мерцал, его тоскливая песня царапала мне сердце.
– Стреляли в нас? – спросил я.
– Нет, – ответил Джерри. Я почти не различал его, должно быть он полулежал, прижавшись к борту, целился вниз. – Возле Форта!
– Куда лететь? – Ветер рвал голос Рилэна, доносил лишь клочья. – Снижаться?
Мгновение я не мог понять, о чем они говорят, но потом наклонился над кормой и увидел.
Форт был под нами. Черный, как расщелины в скалах, видны лишь факелы на башнях, на крепостных стенах, искры в ночи. Где-то там, в одной из башен, качается на ветру флейта – я не удержался, прислушался, но она молчала. Звучала лишь высоко в небе, по ту сторону моей души, и отражалась в земле, у ворот крепости.
Из Форта вновь донеслись выстрелы, разрозненные, повторяющиеся эхом, и темнота за воротами ответила им. Взорвалась вспышками, окатила стены белым огнем, и я увидел врагов, но не мог сказать, что я вижу.
Они стояли строем, но десять их было или сто, тысяча или сотня тысяч? Их магия звенела и сияла, белый огонь, черные тени, и больше ничего не увидеть, ничего не понять.
– Снижайся! – крикнул я.
Мы пошли вниз, и я вскочил, бросив весло. Лодка качнулась, я едва удержался на ногах, но мне было все равно. Песня подступала к горлу, – горячее огня, ослепительней полуденного солнца, – и остальное не было важно.
Я запел.
«Забудь обо всем, – говорил мне Кимри. – Есть только твои враги, и есть песня, пусть она пылает, пусть сожжет их! Ты смерть, ты сметаешь все, ты непобедим. Пой!»
Я пел.
Моя душа, рассеченная песней смерти, была пламенем, огнем из сердца солнца. Мой голос взлетал и падал, песня рушилась на землю, прожигала ее до самых недр. Сколько бы ни было врагов – десять, тысяча или сотня тысяч, – их жизни стали пеплом, и пепел сгорел без остатка. Их смерть рванулась к небу, пылающая и яркая, и стала моей силой. Я вдохнул ее с последним звуком, и песня смолкла.
Я рухнул на корму, вслепую нашарил весло. Я не слышал даже свиста ветра, тишина была звенящей и страшной.
Кимри научил меня только одной песне, но она была сейчас важнее других.
– Ужасно, – сказал Джерри. Его голос был прерывающимся и хриплым. – Что это было?
– Песня смерти, – ответил я. Песня еще жила во мне, отголоски саднили горло, сила переполняла, обжигала при каждом вдохе – и лодка качалась, словно нас бил прилив. – Атака прекратилась? Я не видел…
Джерри пробормотал что-то утвердительное, ветер унес слова.
Я мог не спрашивать. Наши враги умерли, лезвие песни полоснуло их души – уничтожило мгновенно, каждого из них.
Факелы внизу двигались, зажигались все новые огни. Нам нужно спуститься, нужно сказать людям, что опасность позади.