Страница 30 из 123
Казалось, мы покинули Атанг давным-давно. Песни песка и ветра уже пропитали мою душу, я жил, как живут здесь все, – и время растянулось.
Я вставал до рассвета, пил горький чай на полутемной веранде, уходил бродить по поселку. Приходил к стоящему на отшибе дому, садился на ступени рядом с часовым – Аник велела непрерывно наблюдать за хрустальными шарами – и курил. Прошел день, и еще один – но шары оставались темными, пыль заносила их. Песня стонала и билась в них, текла от одного к другому, не находя выхода, но не сияла. Тин уезжал каждую ночь патрулировать вместе с ополченцами, но в предгорьях было тихо.
Враги словно исчезли. Словно растворились в моем сне.
Когда рассветало, я уходил в дом и блуждал там среди древних вещей, вдыхал следы магии, пытался понять, о чем говорят слова на пергаментных листах. Но надписи были обрывочными, следы – неуловимыми, и я вновь доставал сигареты, и синий дым окутывал меня. Мысли растворялись и рвались в небо, в заоблачную вышину, навстречу пронзительной тоскливой ноте, голосу флейты.
Вчера это стало невыносимо, и я забрал флейту из хрустального созвездия и отыскал Аник.
Я сказал ей: «Отправь кого-нибудь в Форт, пусть повесят ее в окне самой высокой башни, пусть ее всегда качает ветер». Аник смотрела на меня, ее глаза были черными и злыми, но она не задала ни одного вопроса, сделала, как я попросил.
Все, кроме Джерри, Рилэна и Тина, сторонились меня. Куда бы я не приходил, – на кухню, к лодке, к постам часовых, – ополченцы замолкали или понижали голос.
«Это не из-за песен, – сказал мне Тин. Его они считали своим. – Это из-за того, что ты колдуешь с вещами врагов».
Магия – ремесло врагов. Привычные слова, знакомые каждому. Роща выросла посреди Атанга, чтобы доказать людям, что это не так. Чтобы все увидели, что в нас тоже есть эта сила, мы сможем противостоять, если начнется битва. Но граница далеко от Атанга, здешние люди думают так же как двести, как триста лет назад. Я ничего не мог с этим поделать.
Живя в столице, я думал, что знаю, что такое недоверие и враждебность. Но там никто не смотрел на меня так, никто не отворачивался, когда я подходил.
Сегодня мне приснился Атанг. Весенний ветер, пыльца в воздухе, солнечные блики на мозаичном полу. Вино искрилось в высоком кувшине, белые цветы оплетали чугунную ограду балкона, – и прислонившись к этой ограде, прямо передо мной, сидела Арца. В ее волосах сияли драгоценные камни, прозрачные и алые, и ее платье было цвета огня, – шелковое, невесомое, оно струилось от каждого движения.
Мы говорили, но я не запомнил слов, – я смотрел на Арцу, и сгорал, не мог отвести взгляда от ее золотистой кожи, от улыбки, беспечной и легкой, от солнечных искр в ее глазах. Но я должен был сохранять спокойствие, ведь я знал – она враг. Враг, живущий среди нас, и она не знает, что мне все известно.
Но потом она засмеялась, и я забыл обо всем. Вскочил, чтобы рвануться к ней, – и мир перевернулся, померк, все заслонили горы, черная гряда, режущая небо. И выше, над горами, вскипала черная волна, бескрайняя грозовая туча, готовая рухнуть, захлестнуть мир.
Скоро начнется война.
Я думал об этом, когда проснулся, думал весь день. Я знал об этом и без снов, зачем они напоминают мне?
Я никогда не хотел предвидеть будущее.
Уже стемнело. Я протер глаза и огляделся. Запах синего дыма все еще витал в воздухе – я опять курил слишком долго, опять потерялся среди мыслей, воспоминаний и предчувствий. Я не знал сколько просидел здесь, за столом, над старым пергаментом. Час, два?.. Когда я пришел, сквозь пыльное окно падал свет, квадратами ложился на потускневшие строки. А сейчас было так темно, что я не видел собственных рук.
– Эли!
Окрик снаружи, незнакомый и резкий голос. Я встал и, пытаясь не сшибить ничего на пути, направился к двери. Ящики не давали мне пройти, запах древности, смешанный с дымом, мутил мысли. Меня окликнули еще раз, и я наконец нашел дверную ручку, вышел из дома.
Снаружи был свет. Призрачно-алый, он бился в хрустале, ночь обступала его, тени дрожали на земле.
Я медленно спустился по ступеням, остановился рядом с часовым.
Сигнализация зажглась. Один из шаров сиял – погасшее созвездие с единственной звездой, и у меня в руках не было карты, я не помнил, где север, где юг, не мог понять, какая деревня под угрозой и куда нам лететь.
Я взглянул на часового, и тот понял меня без слов.
– Это Форт, – сказал он. – Самое южное поселение, Форт. Загорелся только что. У нас есть время?
– Час или два, – кивнул я. – Может быть, больше. Найди Аник. И Джерри или Рилэна, кого-нибудь, позови их.
Я сам не мог сделать ни шага. Алое мерцание не отпускало меня, звало подойти, прикоснуться, запеть. Сквозь мое волшебство звучала другая, затерянная в веках песня, она наполняла ночь, наполняла мою душу.