Предвестники Мельтиара

Я мчалась вниз, мир мерцающей рекой проносился мимо, и я ничего не видела, не могла думать.

Мельтиар позвал меня, и звук его мысли, пламя души не умолкали в моем сердце, – пока я падала, едва раскрыв крылья, вниз, вниз, сквозь сияние и ветер.

Призыв звучал, лишенный слов, но кристально-ясный, – Мельтиар хотел знать, где я, цела ли я. Его мысль распадалась на осколки, каждый из них ослеплял, вспыхивал, останавливая сердце. Кровь, лицо Амиры, вывернутое крыло на полу, застывший взгляд, ускользающее тепло. И имя Лаэнара, – оно было в каждой мысли, словно следы яда в жилах.

Что случилось, пока я была у пророков, там, где тишина и видения заглушают сигнал тревоги?

Крылья распахнулись в последний момент, – и я влетела в коридор.

Память о звуках тревоги таилась в стенах, дрожала в плитах пола. Я бежала и эхо било подошвы ботинок, кричало об опасности. Свет ламп стал острым, призрачно-голубым, – опасность, опасность, большая опасность.

Теперь, после войны?

Лаэнар предал нас. Правда предал нас.

Вот дверь в его комнату, вот моя дверь, вот поворот, – я бежала изо всех сил, навстречу силе Мельтиара, по следу его призыва. Краем глаза успела увидеть белую стену справа – там, где всегда начинался восточный коридор. Кто-то перекрыл проходы, опустил барьеры.

Открыт ли мне путь?

Я свернула за угол, – распахнутое крыло чиркнуло по стене, – и увидела Мельтиара.

Увидела Амиру и Рэгиля.

Барьер перекрывал и этот коридор, отблески ламп мерцали на ребристой поверхности. Возле белой стены лежала Амира, – переломанные пластины крыла вывернуты наружу, кругом запах пороха и крови. Мельтиар был рядом, держал Амиру, касался ее лица. Темнота струилась по его рукам, пылала, пыталась исцелить. Рэгиль стоял на коленях рядом, воздух вокруг него звенел от магии, – она лилась из сердца, из ладоней, стремилась даровать силу и не находила пристанища.

Что мне сделать, кто это сделал, как мне помочь?

Моя мысль вырвалась наружу, рассыпалась, раздробилась на отчаяние, надежду и боль. Мельтиар не обернулся, не произнес вслух ни слова, ответил молча.

Шквал образов захлестнул меня, я перестала дышать.

Лаэнар с оружием врагов в руках. Другие рядом с ним – неразличимые сквозь боль, рвущую душу. Выстрелы, белое пламя, запах пороха. Амира, падающая на пол. Барьер, рассекающий коридор. Наши враги там, за белой перегородкой.

И сквозь образы – чувство, накаляющееся с каждой секундой, сокрушающее все. «Поздно, слишком поздно, я пришел слишком поздно».

Я пришла слишком поздно. Почему меня не было рядом с Амирой? Что теперь делать, что я могу сделать?

Темнота кружила вокруг Амиры, горела, – но Амира не шевелилась, не дышала, взгляд оставался потухшим, все тело – словно сломанные крылья. Рэгиль протягивал руки, пытался отдать свою силу, – но она возвращалась к нему.

Этого не может быть. Что-то можно сделать. Я должна что-то сделать.

Но я не могла шелохнуться, словно в страшном сне.

Мельтиар прижал Амиру к себе, темнота бушевала вокруг них. Но черные волны отхлынули, исчезли, искры растаяли. Мельтиар медленно опустил Амиру на пол и выпрямился. Его руки были в крови, кровь была на лице, была повсюду.

Он поднялся и ударил по стене.

Перегородка взметнулась, открыла коридор.

Я увидела врагов, увидела предателя.

Он выглядел как мой напарник – его взгляд, жесты и голос, – но я не знала этого человека, я видела его впервые. Рядом с ним был всадник, тот самый, которого мы хотели убить когда-то. Я успела взглянуть ему в глаза – и он отступил к стене, словно пытаясь слиться с ней. Но белый свет города и сила Мельтиара не позволили ему, – всадник не исчез, лишь стал серой тенью, едва различимым силуэтом.

Другой, темноволосый, вскинул ружье, прицелился, но не выстрелил. Я помнила и его. Нападающий из деревянной машины, тот, что вместе с Эли нашел меня.

И женщина с черными косами, старший воин из селения врагов. Она стояла на коленях, склонившись к кому-то, – к девушке с именем западной звезды, которую я столько раз видела в туманных зеркалах рядом с Лаэнаром. Она лежала неподвижно, в крови.

На миг мне показалось, что впереди лишь наши отражения, вывернутые, искаженные до неузнаваемости.

Враги в нашем городе, на нашем этаже, после войны.

Я видела их так ясно, – но словно через перевернутое стекло, на экране приборов. Враги стояли всего в нескольких шагах, но казались такими далекими и нереальными.

Реальной была лишь неподвижность Амиры; магия, не способная ее исцелить; Рэгиль, держащий Амиру за руку, не сводящий с нее глаз, не обернувшийся, когда поднялся барьер; и Мельтиар рядом со мной, темнота в его ладонях, ненависть и боль, обжигающий и ледяной поток.

‍