Другие

— Кир, для тебя готова комната, — блондин взглядом указал на второй этаж, — Я помогу тебе, — он подошел.

— Не трогай меня! – я выставила перед собой руки как барьер, — Сама доберусь, – я чувствовала внутри дикую злость на эту чокнутую парочку, повернувшись к лестнице, шагнула, почувствовав босыми ногами холод напольного покрытия, но тут, же голова закружилась, а коленки предательски подкосились. Я успела только охнуть, и ухватиться од-ной рукой за перила, другой поддерживала живот. Тут же меня подхватили сильные руки Джастина. Она взял меня на руки, посмотрев на меня таким нежным, теплым взглядом, полным сочувствия, что я смутилась, но бессилие и отчаяние взяло вверх, и я шикнула на него. Он лишь, тяжело вздохнув, начал подниматься медленно по лестнице, уже поднявшись на пролет, я услышала голос Бритни, который дал команду «неизвестной пятерке», чтобы они не рассиживались, а вышли на улицу, по периметру дома, сторожа.

Открыв одну из дверей, Джастин внес меня в комнату, опустив на большую кровать. Эта была обычная, ничем не примечательная спальня, с кроватью, тумбочкой, настенным зеркалом и одним стулом, не густо.

Оказавшись вне досягаемости блондина, я забилась в дальний угол кровати, поджав под себя ноги, спиной чувствуя прохладную стену.

— И что дальше? Вы меня похитили из дома, заточили в этой комнате… — тяжелый, прерывистый вздох вышел из легких, — Чего вы добиваетесь? – горькие слезы покатились из глаз, не обращая на них, я смотрела на Джастина, — Что тебе от нас надо?! Черт, как же я тебя ненавижу! – я с силой, что у меня еще оставалась, ударила кулаком о стену.

Блондин, молча мерил комнату шагами, затем уселся на стуле, но на меня не смотрел, устремив взгляд в окно, тихо выдохнув, сказал: — Будем ждать.

— Чего? – я уставилась на него, глотая слезы, дрожь подступающей истерики давала о себе знать.

— Рождения твоих детей, — спокойно ответил блондин, устремив свой пронзительный взгляд ледяных глаз.

— Вы что тут вообще рехнулись?! – я задыхалась от злости и отчаяния.

— Не трать силы понапрасну, лучше отдохни, поспи, — он встал и открыл дверь, обернувшись, добавил, — Если тебе что-то нужно, или захочешь, есть, скажи.

Я отвернулась, молча. Он вышел, закрыв за собой дверь на ключ.

Оставшись в комнате одна, разревелась от бессилия, уткнувшись в подушку, чтобы не было слышно моих рыданий. Боже, что мне делать? Что будет с моими малышками? Мне никогда еще не было так страшно! Как от сюда выбраться? Ребята вернуться домой, и обнаружат мою пропажу, но где они будут меня искать?

Через какое-то время, взяв себя в руки и уняв истерику, оглянулась, в комнате ничего не было, что могло бы подсказать где я. Собрав последние силы, встала с кровати, опираясь на стул, подошла к окну. Но это мне ничего не дало, пейзаж был скудноват на зацепки о моем местонахождении: вокруг дома были лишь деревья, припаркованная машина, и «зомби» снующие по периметру. Черт! Они бы меня еще в подвале закрыли, или в бункере. Вернувшись к кровати, открыла ящик тумбочки, ничего стоящего, карандаши, бумажки… ничего! Открыв дверцу той же треклятой тумбы, нашла старый фонарик, зажигалку, и старую газету. Блин, ну почему они не могли мне положить тут телефон, карту местности с отмеченным красным — мое место нахождения? Я была бы им благодарна! Тяжело вздохнув, уселась на кровати.

Вздрогнув, поняла, что уснула. Что? Уснула?! Ну, я и даю! Нашла время дрыхнуть! Оглядевшись, судя по приглушенным оттенкам, уже вечер. Поерзав, уселась по удобнее, попутно протирая заспанные глаза, зевнула, на что тут же получила громкое урчание из недр желудка, ах да, я же только обедала, а сколько сейчас времени? Как назло, я не ношу наручных часов, за что тут же поругала себя.

Но тут меня отвлекло скрежетания ключа в замочной скважине, дверь беззвучно открылась, появился Джастин, включая свет в комнате, и ставя поднос с едой на тумбочку. Я прямо посмотрела на него испепеляющим взглядом.

— Я подумал, что наверняка проголодалась, — он мельком взглянул на меня, в его взгляде, мимике, движениях, было видно, что вся эта ситуация ему не по душе. Он беззвучно сел на стул.

— Джас, зачем… зачем ты это делаешь? Ты же не такой как она! Ты добрый, честный, порядочный человек. Когда же ты свернул на эту сколькую дорожку? – я смотрела на него пристально, все так же неподвижно сидя у стеночки, тихо глотая слезы.

На мой вопрос блондин лишь тяжело вздохнул, встав со стула, открыл дверь, задержался, — Я действительно не такой как она… Но, отступать слишком поздно, слишком много я дров наломал… а ты, — его горячий взгляд прожег насквозь, — Кирюш, ты удивительная, ты единственное, что было в моей жизни светлого… Ты не в чем не виновата, просто стечение обстоятельств… Поешь, тебе это необходимо, — он вышел, закрыв за собой дверь, на злосчастный ключ!

— Джастин! Прошу… отпусти меня…

Тишина.

Не знаю, сколько прошло времени, но урчание желудка перешло в боль, я решила все-таки поесть. На подносе я обнаружила: стакан сока, вегетарианский сэндвич, и шоколад-ку. Последней я рассмеялась.

Утолив голод, принялась размышлять, как мне быть? Я не могу провести в этих стенах еще неделю или тому больше. Да, я свихнусь здесь. Надо что-то срочно предпринять, но что?

Усевшись на край кровати (что далось мне с большим трудом), поглаживая живот, тем самым успокаивая, моих малышек, думала, как быть дальше.

И тут, я вспомнила, скомканную газету в тумбочке. Усевшись на полу и открыв дверцу, достала комок бумаги. Развернув его и разгладив ребром кисти, принялась ее разглядывать: итак, эта газета датирована октябрем, год, ого старая, пятилетней давности! Ее тут держали для скрутки что ли? Прочитав заголовок, поняла, что это было название и город, но какой, я не знала. Блин! Это ничего мне не дает. Со злости еще сильнее скомкав кло-чок бумаги, выкинула.

Попыталась встать, но этого мне не удалось… состояние, ухудшалось в прогрессии. Ноги не слушались, а дикая боль в позвоночнике не давала мне сдвинуться с места. Разревевшись от боли и отчаянного положения, уткнулась в ладони лицом.

***

Майк! Майк! Услышь меня, прошу! Мне так плохо, больно и страшно! Боже, как мне страшно!

***

Я очнулась от того, что меня кто-то дергает за плечи. Открыв глаза, понимаю, что лежу на кровати, но тела почти не чувствую, только резкая боль, от каждого дергания меня – раз-носится по телу волной жуткой боли, мысли путаются, из глаз льются нескончаемым потоком слезы, которые мне мешают разглядеть, кто находится со мной рядом.

— Кира! Кирюша любимая, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! Я тебя умоляю, люби-мая!

Майк! Это твой голос! Я его узнаю из миллиона! Пытаюсь сморгнуть, чтобы разглядеть любимое лицо. Я, наверное, сплю.

— Кира, любимая, я здесь, рядом, все будет хорошо! – лицо, Майк, ты плачешь, — Сей-час, я… все будет хорошо! Мы поедим домой, там нас ждет Аннет, родители, Мэри с Те-дом и даже Кэт! – ты пытаешься улыбнуться.