Страница 7 из 136
В который раз выслушал сказ про великое порабощение. Про то, как один оборотень взял и предал нас всех. Нет, понятно, что магам порядки не нравились. Многим магам. Понаехало их в наш мир и давай нас же пытаться заставить на них работать. Со щенковых времён злюсь, слушая эту историю.
Конечно, у магов одна правда, у оборотней другая, но нам-то о тех событиях маг рассказывает. Свой собственный маг. И узнал он всё от тех, кто жил до порабощения. Не перевранное ещё через несколько поколений. Не перестроенное под то, как кому удобнее. Настоящую взаправду.
И по этой взаправде и маги бывали хорошие. Вот наш же нам помогает – хороший, значит. И оборотни за своих дрались. И беты были сильные, и альфы существовали, пока их не… «завязали» - так это учитель называет. И плохие тоже были всякие. И маги, и оборотни. И порабощение это без предателя-оборотня не вышло бы. Убил бы гада. Хотя спустя столько-то лет он и сам, скорее всего, умер.
Да и маг, придумавший и провернувший всю эту завязаловку, тоже уже от старости должен был рассыпаться. Наш вот регулярно от нас подпитывается, а всё равно сдаёт. А мы добровольно его подкармливаем силой. Доверяем. А если бы сопротивлялись? Нет, нормальные маги дольше четырёх сотен лет не живут. Оборотни по двести – двести пятьдесят. Мало. До завязывания, говорят, альфы до трёх сотен доживали. И не так, чтобы шёл, а сзади песок сыпется.
Татьяна:
Дальше всё было как всегда. Один сильно хитрозадый маг, один предатель, одна большая… она самая. Вслед за ними потом ещё кое-кто попробовал повторить опыт. Не остановила даже необходимость проведения запрещённого ритуала. Запретный ритуал дело такое… не зря, конечно, запретили. Зато на другой чаше весов скапливалось слишком много бонусов... И соблазн оказался слишком велик. Ведь чем сильнее партнёр-оборотень, тем сильнее становится маг.
Но первая пара, действительно, была значительно сильнее по сравнению с другими. К тому же, кроме знания о том, что именно надо делать, нужно было согласие обоих участников, а среди оборотней-альф больше не оказалось предателей.
А вот среди магов нашлось немало желающих получить дармовую энергию, долгую молодость и беззащитных… рабов. Фактически рабов. Для этого и надо-то было всего лишь воспользоваться моментом и привязать к себе как можно больше сильных бет, столько, сколько способен удержать.
Не все маги поддержали отступников, но...
Сразу после самого первого и единственного удачного ритуала в этом мире перестали рождаться альфы. Вообще. То есть потенциальные, может, и появляются, но выход на этот уровень рождённым здесь закрыт. И стало некому перехватить зов нечистоплотного мага, некому защитить оборотней.
Мало того, альфы, чудом выжившие во время войны и травли, медленно, но верно теряли свои способности.
Мир упал к ногам магов, как спелый, но подпорченный плод, потому что без альф оборотни стали вырождаться. С каждым поколением всё меньше сильных самцов и здоровых самок. Последние вообще стали появляться всё реже и реже… даже в свободных землях.
В самых густых лесах, куда не достает зов магов, где трудно выжить из-за суровой зимы и скудного питания. Только здесь и остались «дикие».
А в городах магов теперь живут «домашние» оборотни. Выведенные в неволе, с рождения предназначенные быть игрушками и батарейками для магов. Их используют и даже ценят. По-своему. Сильная «зверушка» стоит дорого. А размножается в неволе плохо.
Тай:
Наконец учитель дошёл до пророчества и карты. То есть до истории, когда он совсем мальчишкой ехал поступать в Университет. А по дороге столкнулся с безумцем, рассказывающим, что грядёт конец света.
«Времена тогда были смутные…» Мутили маги много в то время, как я понял. Сильнейшие быстро разбирали альф, в смысле, бывших альф, ломая их под себя. Большинство магов ликовали - сопротивления оборотней больше нет. И хватали то, что не схватили сильнейшие. Но были и нормальные. Они переживали и пытались придумать, как всё исправить.
Так что к безумцу прислушивались, но в его бред про камень и пророчество никто не верил.
Все искали того, кто всю эту заваруху замутил, чтобы или морду набить, или по плечу похлопать и спасибо сказать. А он пропал.
У него замок был отгрохан где-то в горах на севере – вот там он со своим оборотнем завязку всю и провернул. И на время массового беспредела – пропал. От слова совсем. Вместе с замком. А объявился уже после того, как наш учитель Университет закончил. Голограмму свою явил всему миру магов, поздравил их с победой и снова затих. И стоило всю эту смуту устраивать?
Так вот, учитель был молодой, глупый и в пророчество поверил. Ну и как-то переписал его с того рваного огрызка, с которым безумец по барам бегал. А карту уже потом добыл. По-моему, просто выкрал, потому что внятной истории, как карта у него оказалась, у учителя нет. Это щенкам можно сказать «забыл», и они поверят. Но я уже давно вырос. Все помнить, а про то, откуда у него карта взялась, забыть? Ща! Так я уши и развесил.
Загадочный огрызок, по просьбе учителя, я самке дал посмотреть. Зорко следя, чтобы не повредила. Судя по её лицу, она тоже не поняла ценность этого клочка бумаги. Потом учитель достал нормальную карту, а я убрал обрывок обратно в тубус.
Татьяна:
Я подозревала, что всё плохо. Была не права. Всё очень плохо. Это я опускаю три строчки нецензурных эпитетов, что скачут в голове.
Старичок-боровичок взял со стола замызганную бумажку и, прикрыв глаза, - зачем тогда бумажка, если он наизусть помнит? - нараспев продекламировал:
Где солнце клонится к закату,
Где древо у реки растёт,
Укрыто, что дороже злата,
И лишь один его найдёт.
Потом ему помогут двое,
И слабость силу обретёт.
Изменишь хоть одно условие -
Усилие даром пропадёт.
Когда избыток самомнения
Всю осторожность победит,
Тот, кто покажется слабее,
Сильнейшего поработит.
Юнцы всегда готовы к драке
И часто погибают в ней,
Но знают старые рубаки:
Опасность скрытая страшней.
Когда беды не ожидаешь,
Её никак не обойти.
Прими, сразись и ты узнаешь,
Как сокровенное спасти.
Успешно одолев преграды,
Дары несметные найдёшь.
Но выбирай с умом награду,
Живым одно лишь унесёшь.
Богатство вряд ли пригодится
Тому, кто алчностью влеком,
Его душа развоплотится,
И вмиг забудет мир о нём.