Страница 106 из 136
Нет, я шла, готовила вечерами и по утрам, улыбалась Ромке, сгребала песок в кучу, чтобы устроить постель. Вроде бы даже любовалась красивыми гротами или водопадами. Но как-то… отстраненно. Уже пятый «день».
Не знаю, в какой момент я поняла, что если съем еще хоть одну рыбину, у меня отрастет чешуя и я уплыву в первую попавшуюся лужу. К черту! Вон, в том проходе мелькают тени, а у кошки достаточно ловкости, чтобы сбить в прыжке или достать со стены летучую мышь.
Объявив магенку, что я пошла ловить мясо, обернулась кошкой и стремительно проскользнула в узкую щель, что вела в соседнюю пещеру. Такую узкую, что за мной при всем желании никто из них не пролезет, и это хорошо. Мне надо побыть одной и выплеснуть… то, что внутри. Может, и апатия схлынет.
Вот, в том углу опять метнулась тень, да еще крупнее обычных. Упитанная мышь! Хочу ее!
Мышь, наоборот, меня не хотела категорически. Поэтому улепетывала во все крылья по довольно узким проходам и норам, где ей тоже приходилось работать лапками, и тогда я ее почти настигала, но как только мы выбирались в очередную пещеру, она срывалась с карниза и перелетала к другой стене, а мне приходилось догонять ее по полу.
Не знаю, чем меня заклинила именно эта зараза, но азарт, впервые с момента, когда мы попали в подземелье, просто захлестывал с головой.
Мышь, похоже, знала пещеры хорошо, но и она в конце концов устала и ошиблась. Выскочив из очередной дыры, я обнаружила мышиный облом. В этой пещерке ход был у самого пола, а с пола летучие мыши высоко не подпрыгнут. Упитанная тушка, помогая себе крыльями, похожими на потрепанные готские зонтики, поспешно ковыляла к противоположной стене. Ура!
Для начала я, не торопясь, обошла пыхтящую тварь сбоку и легонько тюкнула ее по кумполу, так, что мышь клюнула приплюснутым морщинистым носом в пол.
- Убирайт свой лап, глюпий зверь! – мышь сморщила морду еще больше, попытавшись грозно оскалиться набором швейных иголок в пасти. - Прочь!
От обалдения я плюхнулась на хвост и машинально шлепнула подымающуюся мышь по голове еще раз, снова ткнув ее носом в песок.
- Ой, извините! Я не знала… что бывают говорящие летучие мыши! – мне действительно стало неудобно, и не столько за погоню, сколько за этот нечаянный тычок.
- Тюпой зверь! Совсем тюпой, - мышь недовольно зашипела-застрекотала, как большой злобный сверчок, а потом начала отряхивать песок с морды лапами и брюзжать:
- Это не есть повод за мной бежайт!
- Ну… вы просто… крупная. Или крупный, - начала оправдываться я. – Я хотела вас съесть, я же не знала, что вы разумно…е.
- Зато ти неразюмное! Попадайт ти мой бабушка... - мышь мечтательно закрыла глаза.
- На вас не написано, что вы разговариваете! – оскорбилась наконец я. – Зато упитанность… налицо! – а сама с нарочитым интересом окинула взглядом кругленькое брюшко.
- Ти! - мышь была возмущена до предела. Она пыхтела и надувалась, как воздушный шарик, шерсть, видимо от злости, встала дыбом. - Мерзкий тощий... Что бы ти понимайт в упитанность?! Вот мой бабушка...
- Очень даже «понимайт»! – передразнила я и демонстративно облизнулась. Хватит уже, я извинилась и не собираюсь терпеть обзывалки от какой-то мыши с крыльями. – Будешь ругаться, снова суну носом в песок, поняло? Ты кто вообще?
- Я она, а не оно! Я есть потомок драйкон!
- Карликовых? – уточнила я.
Мышь подпрыгнула от возмущения и, волоча круглое пушистое пузико и концы крыльев по песку, заковыляла куда-то в угол. – Я не говорийт с глюпий зверь! – выдала она на прощанье.
- А ты свой размер в зеркало видела? – я мысленно пожала плечами и в два шага нагнала обидчивую диковинку. – И потом… у драконов чешуя. А тебя чего так… перешерстило?
Мышь притормозила, но сопела все еще сердито.
- А я знайт? Ми быль подземный драйкон...
- Сочувствую, – я и правда пожалела несчастную зверушку. – А давно? Ты тоже была драконом, или только твоя бабушка?
- Я не бывайт... я сразу мишь, - на мордочке бывшей дракоши среди наростов и канавок было трудно разглядеть хоть какое-то выражение, но круглые блестящие глазки стали очень грустными.
– И мама - мишь… а бабушка бывайт драйкон, а потом раз и... мишь... Бабушка от этого есть болеть на голову, очен. Пока не умирайт.
- Сочувствую… - повторяюсь, знаю, но что еще сказать-то? Я, конечно, подозреваю, почему скрючило несчастных пещерных змеекрылов, но логику воздействия не улавливаю… Остальные оборотни вроде как остались со своими зверьми, просто альфы исчезли…
- А человеком ты умеешь быть? Как тебя зовут? Меня – Таня.
- Вайка. Мой имя. Человейк мама умейт, я тоже умейт, но не любийт... Неудобно, - пояснила мышь.
- Очень приятно. Хочешь… рыбу? Кусочек?
- Нет, я мяйсо любийт. Тут много змий. У них вкусный мяйсо.
- Правда?! – я даже подскочила на всех четырех лапах. – Пошли, поохотимся?
Ромэй:
Таня умчалась на охоту, сказав, что у нее уже от запаха рыбы тошнота к горлу подкатывает. Матервестер, да я сам не то что нюхать, видеть ее уже не мог. Тая тоже откровенно воротило, но ничего другого не было, хотя я уверен, что эти двое по очереди исследовали уже все вокруг в поисках хоть какой-нибудь замены.
Помирить их я больше даже не пытался. Вчера вечером попробовал обсудить с Тайем, что происходит, и получил очередную странную фразу: «Чем больше самку травили в детстве, тем круче она потом на самцах отыгрывается». Ничего не понял, кроме того что мириться лонгвест не настроен. Таня тоже старательно не смотрела в его сторону, отмалчивалась и как-то невесело улыбалась. Вообще была непривычно тихая и задумчивая, только один раз вскользь буркнула что-то о том, что она ни с кем не ссорилась.
Так что я искренне обрадовался, когда она рванула на охоту, в ней даже как будто былой азарт проснулся.
Спустя полтенченя явился Тай, презрительно-небрежно бросил на пол пещеры рыбу, огляделся, фыркнул и уселся молча поодаль.