Страница 13 из 21
Хлопнула входная дверь – вернулась Ира. Через минуту она появилась на кухне, раскрасневшаяся, с опасным блеском в глазах. Тревога, уснувшая от рассказа Дэна, вернулась легким покалыванием в районе лопаток.
– Поужинали уже? – спросила Ира, и на ее лице появилась блуждающая улыбка.
– Чай пили, – рассеянно ответила я. – С печеньем.
– Дэн у нас остается?
– Переночует у меня, – кивнула я. – А я с тобой посплю.
Устроив Дэна, я вышла на балкон. Сильно, до одури хотелось курить. Хорошо, что выбросила сигареты, иначе не сдержалась бы. Я сильнее закуталась в куртку и посмотрела вдаль. С неба продолжал сыпать снег вперемешку с дождем, делая воздух тяжелым и влажным.
Ира тихо вошла следом и прикрыла дверь.
– Ты как? – спросила и, натянув рукава толстого вязаного свитера на кисти, облокотилась о перила.
– Узнала много. Стараюсь переварить, но пока выходит плохо. А ты?
Она пожала плечами.
– Ты случаем не натворила глупостей? – осторожно поинтересовалась я.
– Я — хищная. Знаю правила игры. Но боги, как приятно настолько кому-то нравиться!
– Боюсь за тебя, – честно призналась я. – Боюсь, что сорвешься.
– Не сорвусь, – заверила меня Ира и крепко обняла. – Теперь ты... уйдешь? Уйдешь к ним?
– Уйду. На пару месяцев исчезну. Нужно все переварить, многое познать, научиться всяким плюшкам. Но Барт сказал, мое место здесь, в реальном мире. Пока я его еще не вижу, но Барт мудрый. Я его чувствую. С ним рядом все... проще.
– Уходи. Живи с ними — они тебя поймут, – нахмурилась Ира, выпустила меня из объятий и снова посмотрела вдаль. – Защитят. Здесь все слишком жестоко для тебя. Я буду скучать, конечно, и Глеб, тоже но... так будет лучше.
– Не говори никому о том, что видела Барта.
– Я никому не скажу. Могла бы не просить.
– Знаю. Спасибо за все.
– Шутишь? Рада, что нашла тебя! Ты это... Глебу позвони. Ну, перед уходом. Он извелся там весь.
– Позвоню, – кивнула я.
Ира ушла спать, а я еще долго стояла и смотрела, как движутся по дороге машины, мерцают неоном вывески и случайные прохожие бредут по своим делам.
Затем вытащила из кармана телефон и набрала номер. Длинные гудки сменились шорохом, дыханием в трубку и радостным шепотом:
– Привет, пропащая!
– Я соскучилась, Измайлов. Безумно.
– Я тоже.
– Чего шепчешь?
– Катюху не хочу будить. Ты как там? Все хорошо?
– Замечательно, – соврала я.
– Нашла своих сольвейгов?
– Не поверишь, но они существуют.
– Фига се! И что... теперь?
– Понятия не имею. Но ты узнаешь о моем решении первым, обещаю.
– То есть ты... приедешь? Или может, мне к тебе?
– Не стоит. Меня некоторое время не будет. – Я помолчала немного, стараясь унять жар в груди. Тщетно. Он разгорался все сильнее, усиливая и без того давящую тоску. – Люблю тебя, Измайлов. И спасибо за деньги. Пока мне не до поисков работы, сам понимаешь.
– Ерунда, – отрезал он. – Береги себя.
Я отключилась и поняла, что улыбаюсь. Услышать его голос после стольких дней было безумно приятно, понять, что он волнуется — еще приятнее. И теперь точно осознала, что вернусь. Просто чтобы увидеть его, обнять. Говорить всю ночь, ежась от холода на балконе. Сказать «спасибо» за то, что он есть.
Барт прав — нельзя просто так все отбросить. Если я и решу остаться с сольвейгами, то сначала поставлю точки там, где пока стоят многоточия. Потому что незавершенные дела — это плохо. Потому что во всем должна быть определенность.