Хранитель

– Не знаю, кто сейчас достоин прикасаться к творениям Создателей, – произнес Верховный жрец. – Я вижу логику в том, что это был Хранитель.

Когда мы прибыли во дворец Танвигорэна, уже светало. Я не спал вторые сутки, а в полдень нам предстоял доклад об экспедиции в сенате.

Слуги распахнули двери, мы прошли через парадный зал.

Золотые мозаичные цветы на полу словно светились, а остальной рисунок едва виднелся, казалось, мы идем по воде и королевские лотосы всплывают под нашими ногами. Я был обязан сказать о том, что думаю, хотя догадывался, что смысла в этом – круглый ноль.

– Мы ввязались в очень опасное предприятие. Кельвил наш император. А Гестинг всего лишь его младший брат, не имеющий после рождения наследника Марка приоритетного права на престол. Тан будет скомпрометирован участием в заговоре и станет легкой добычей Мария Верона. Не удивлюсь, если сейчас глава министерства правды уже докладывает Кельвилу о раскрытом эльфийском заговоре.

– Ты, кажется, не принимаешь во внимание мнение Верховного жреца и Даторэна, командира гвардии Храма? – Танвигорэн приподнял бровь.

– Я Хранитель Танвиэна и могу принимать во внимание только интересы самого наследника. Он не должен был присутствовать на собрании заговорщиков. И уж тем более обещать поддержку Родерику.

– Кельвил очень плохо чувствует себя последнее время. Подхода к императрице у меня нет. И выбирая между Родериком и Марком, сыном императора, выгоднее, мой мальчик, поддержать главнокомандующего, а не пятилетнего ребенка, чью мать ненавидят жрецы.

– Мы достаточно сильны, чтобы не искать выгоды, принимая решения. Тан не должен пачкать свою репутацию. Нельзя позволить, чтобы его использовали как разменную монету!

– Замолчи, Ридаан, – Тан выглядел усталым. – Я принял решение и не отступлю от него. И не потому, что Родерик сильнее, а потому, что он мой друг. Кругом и марш спать. У тебя еще часов пять свободного времени.

Я развернулся и вышел, оставив Танвиэна с его отцом. Спорить бесполезно. Тан и Родерик вместе росли и в университете считались не разлей вода. Оставалось надеяться, что младший брат государя испытывает те же чувства, что и наследник эльфийского трона.

Мои апартаменты находились в восточном крыле дворца, которое занимал наследник. Они примыкали к его покоям и имели выход во двор позади громадного здания, состоявшего не только из парадной жилой части, но и хозяйственных построек. Пройдя анфиладу, я вышел во двор. Несмотря на ранний час, там кипела жизнь. Слуги разгружали повозки с битой птицей, овощами и мукой, прибывшие из пригородного поместья Танвигорэна. Женщины возле колодца стирали что-то в широких корытах. Я кивком подозвал дежурного и приказал подать коня. Я вторые сутки был в городе и до сих пор не навестил отца. Он обычно рано вставал и сейчас уже должен завтракать. Дорога до нашего дома заняла около четверти часа.

И я оказался совершенно прав. Отец пил кофе, расположившись в кресле возле огромного дубового стола, на котором лежали фолианты и свитки, и просматривал исписанные листы бумаги. Я вошел без доклада, он поднял глаза, начал вставать и пролил свой кофе.

– Слава Создателям! Вижу, живой и здоровый.

Отец вышел из-за стола, и я снова удивился, что он ниже меня ростом. С тех пор, как я окончил академию и приехал домой на каникулы перед распределением, я каждый раз не мог понять, как это возможно. Отец обнял меня. Он во мне души не чаял, и я старался всячески подкармливать его гордость своими достижениями. А поскольку я не пошел по его стопам в науке, приходилось хвастаться карьерным ростом.

Начал я, понятное дело, с ключа. Пока мы пили легкое вино из лепестков синих роз, отмечая мое благополучное возвращение, я рассказал, как тролль испортил мои прадедовские доспехи.

– Они выдержали удар горного тролля? – отец с сомнением посмотрел на меня.

– Ключ тебе менее интересен, чем свойства старинной стали, не так ли? – я засмеялся. Отец был помешан на рудном деле и знал все о железе, словно был не эльф, а дварф. Именно поэтому он и повелитель Тринадцатого луча кузнецов Нироэн так хотели породниться. Я был единственным сыном повелителя Десятого луча Ридаэна. Мы владели рудниками, где добывалась порода, богатая железом. Отец сам разработал науку о сплавах и умел рассчитывать присадки, придающие совсем другие свойства хрупкому металлу. А Нироэн изготавливал и продавал оружие. Его дочь прекрасная Нинвиэль считалась самой красивой девушкой империи. Старики спали и видели, как мы станем основателями нового луча, линией ученых и промышленников. Особенно если те мальчики, которые в будущем у нас родятся, унаследуют финансовую хватку деда со стороны матери и светлые мозги деда со стороны отца. То есть пойдут не в меня и не в Нинвиэль. Она, конечно, блистала неземной красотой, но в физике и химии была дуб дубом, как и я. Но официально о браке не объявлялось: наш совет мудрейших высказался против моего брака с эльфой из низшего луча. Они рассчитывали, что, получив должность Хранителя, я обязан найти невесту из Первого или Второго лучей, подвинув наш луч выше по родовой лестнице. Я, пользуясь статусом Хранителя, мог бы, конечно, пренебречь их решением, но хотел решить дело миром, не демонстрируя пренебрежение традициям.

– Когда собираешься навестить Нинвиэль? – словно прочитал мои мысли отец.

– Как можно быстрее. Боюсь, путь Тана к трону будет усыпан не только розами. Нужно выяснить позицию промышленников.

Отец покачал головой.

– Я думал, ты хочешь увидеть девушку.

– Естественно, хочу. Ее все хотят увидеть. Прелестный вид госпожи Нинвиэль примиряет с мрачной действительностью любого нормального мужчину.

– Понятно. Не ценишь своего счастья, – отец на самом деле огорчился.

– Просто сейчас совсем не до того, – я покачался на стуле. – Слишком много событий. Хочешь, я расскажу тебе об ахронтах?

– Ты видел Ривиэль? – ахнул отец.

– Нет, я говорил с правителем Танвиэном, Всадником Солнца. Но если дело так пойдет дальше, я стану желанным гостем в Храме Создателей. И смогу увидеть и Ривиэль. Составляй список вопросов великой ученой прошлого, я подробным образом запишу все ее ответы. Кстати, хотел спросить, а ты можешь определить по лопнувшему звену металлической цепи причину ее разрыва?

– Можно попробовать. Приноси, посмотрю.

Я отвлекал отца от работы около часа. Потом сказал ему, что хочу немного отдохнуть, и поднялся в свою комнату. Десять лет прошло с тех пор, как я уехал из этого дома. Но изредка ночевал здесь.

Мне разобрали постель, я велел разбудить меня через два часа. Слуга вышел, плотно притворив дверь. Я распахнул дверцы шкафа, снял золотой камзол с темно-красной вышивкой по рукаву – это цвета Танвиэна – и достал серый плащ, который носил на последнем курсе. Он был достаточно широк, чтобы я чувствовал себя в нем комфортно, несмотря на то что раздался в плечах после окончания академии. Потом распахнул окно и выглянул наружу. Там все было по-прежнему, виноград вился по тыльной стороне дома. Я сел на подоконник, подергал лозу и, убедившись, что она крепко держится за белые камни, стал осторожно спускаться вниз. Окна выходили на море, и вряд ли кто-то мог меня увидеть. Я пропустил два яруса, встал на узкий десятисантиметровый карниз, отделяющий уровни домов, прошел по нему вдоль глухой стены до террасы. Перелез через балюстраду. На площадке, замыкавшей эту улочку, никого не было. Я немного покружил по городу, переходя с яруса на ярус, с улицы на улицу по узорчатым мосткам. Опасность не чувствовалась. Я погулял еще немного. И наконец, решился подойти к дверям доктора Яриэна. На стук вышел сам врач.

– Что-то случилось, Хранитель? – он кивнул, приглашая меня внутрь, и я вошел в прохладный полумрак дома.

– Ребра беспокоят? Проходи в приемную.

Мы прошли в большую комнату. Легкая занавесь скрывала выход на террасу. Она чуть колебалась от морского бриза. Следуя логике возникшей у меня паранойи, я вышел наружу. Там стояли низкие терракотовые горшки с какими-то растениями с красивыми ажурными листьями. Я вернулся в комнату: