Страница 17 из 17
Вокруг Алеси образовался островок отчуждения: «благовоспитанные» девицы были уволочены родителями подальше от непристойной особы, матроны постарше разглядывали ее с расстояния в несколько шагов, словно боясь замараться, если подойдут поближе, и одергивали своих спутников, если те слишком откровенно пожирали Алесю взглядом.
А Алесе было смешно: вся эта беспардонность казалась настолько мелочной в сравнении с целью ее пребывания здесь, в сравнении с долгими днями жизни в бегах, преследуемой и нищей, что она от души развлекалась, открыто улыбаясь Велейскому высшему обществу.
– Некоторым стоило бы больше понимать в приличиях и не торчать у всех у виду, – прошипела одна из благородных дам не первой молодости своей соседке. Ее желчность легко объяснялась: муж этой дамы чуть ли не облизывался, взирая на Алесю, и все пытался поближе подступить к ней и заглянуть за корсаж.
– Из какой деревни Дирас ее вытащил? – поддержала ее знакомая – пожилая женщина с узким лошадиным лицом и щуплым пучком волос на голове под неуместно кокетливой шляпкой. – Она думает, что если будет стоять тут молча, не шокируя общество своим невежеством и неотесанностью, то сойдет за благородную даму?
Плавно развернувшись, Алеся одарила говорливых особ ослепительной улыбкой и проворковала:
– Я думаю, что лучше молчать и слыть невоспитанной деревенщиной, чем раскрыть рот и развеять все сомнения в этом. Возьмите и вы на вооружение эту ценную стратегию.
Обе дамы побагровели от гнева и запыхтели, как два пухлых паровозика, услышав подавленные и поспешно проглоченные мужские смешки. Море женских лиц вокруг Алеси отразило возмущение ее наглой попыткой постоять за себя. Содержанке рейта следовало лебезить и пресмыкаться перед достойными представительницами женского рода, а не показывать зубки в ответ на оскорбления!
Только одна высокая черноволосая девушка в стильном, богатом, но не вычурном платье, искренне улыбнулась Алесе:
– Отлично сказано, – поддержала она опальную содержанку Ника Дираса.
Прекрасные карие глаза незнакомки с неподдельным интересом и хорошо замаскированным сочувствием остановились на Алесе. От девушки повеяло душевной симпатией и таким участием, что Алеся невольно ответила ей прямым, открытым взглядом, забыв на миг о своей роли недалекой куколки. В карих глазах мелькнуло понимание, и нотка сочувствия в спектре излучаемых брюнеткой эмоций усилилась. Она решительно шагнула к Алесе и представилась:
– Карилина Отес, старшая дочь рейта Отеса.
– Алеся Ритклифф, – назвала Алеся свое первое «законное» имя в этом мире. – Дочерью рейта не являюсь.
Окружающие презрительно-насмешливо фыркнули, а Карилина вновь лучисто улыбнулась и предложила:
– Давайте вместе совершим набег на столик со сладостями, пока ваш спутник общается с императором и знакомыми.
Ник в самом деле не спешил вернуться – у них была договоренность, что он будет оказывать Алесе минимум внимания, давая ей возможность кокетничать с Хальером. Что ж, один из столиков с десертами находился как раз недалеко от главы тайной канцелярии, но...
Алеся осмотрелась: теперь ее откровенно игнорировали, островок отчуждения стал заметно больше, и ее новая знакомая слишком открыто стояла вместе с ней в центре этого островка. Конечно, после ее ухода из зала никто ничего не вспомнит, Алеся смело может творить, что вздумается, но нехорошие слухи о скандальном поведении Карилины могут остаться. Пусть никто не будет помнить, чем именно они вызваны, богатая фантазия этот пробел восполнит, как было в истории с ворожеей на базаре. Имя девушки показалось Алесе смутно знакомым – кажется, она уже слышала о ней... от Ника? Что именно она слышала, Алеся припомнить не смогла, но не удержалась от предостережения, стараясь высказать его максимально мягко и тактично:
– Вам не следует оказывать мне внимание – пострадает ваша репутация, – предупредила она кареглазую девушку, хоть та выглядела достаточно умной, чтобы самой это понимать.
– О, от моей репутации давно ничего не осталось, так что могу себе позволить пообщаться с новым интересным человеком – таковых в высшем обществе немного, – отмахнулась Карилина от ее предупреждения. – Вы недавно в столице, раз не слышали раньше моего имени – оно три года не сходит с уст всех сплетников. Я любовница кронпринца.
Несмотря на легкомысленный тон, уголки красиво очерченных полных губ красавицы брюнетки горестно опустились, а при упоминании кронпринца от нее пришла к Алесе волна глубокой и преданной любви. Вот оно как... Отчаянное решение приняла Карилина три года назад: без шансов стать женой любимого, она решилась быть с ним хотя бы так.
– Надеюсь, он того стоит, – невольно вырвалось шепотом у Алеси.
– Да, – столь же тихо ответила Карилина, не делая вид, что не поняла. – Он достоин даже любви богини, а женится на принцессе. – Она смущенно улыбнулась Алесе: – Впервые я столь откровенна с незнакомкой. Вам хочется доверять, Алеся. Возможно, оттого что мы подруги по несчастью?
О, ее сочли столь же безнадежно влюбленной в Ника, как Карилина влюблена в Имира. Под проницательным и благожелательным взглядом этой милой умной девушки Алеся почувствовала себя неуютно. Она разглядела в толпе Ника, легко улыбнулась ему и качнула отрицательно головой на его вопросительный взгляд: помощь ей была не нужна. Посмотрела в лицо своего врага, который так и пронзал ее синими очами, не отворачиваясь и, казалось, даже не мигая. Многообещающе улыбнулась ему и кокетливо поправила локон. У Карилины изумленно округлились глаза, и Алеся сказала негромко:
– У каждой из нас свое несчастье, Карилина. И свои обязательства.
Карилина сделала свой вывод из ее слов и действий:
– Ты – сотрудница тайной канцелярии? Ты тут под прикрытием – кажется, так выражаются? Тебя приставили следить за Дирасом? Я знаю, что он не в ладах с иром Хальером.
– У тебя слишком богатая фантазия, – усмехнулась Алеся и спохватилась: – Извини, что я на «ты»!
– Не извиню, если вздумаешь вернуться к «вы». И вообще – я первая начала фамильярничать, – она лукаво улыбнулась, ее лицо засияло любопытством, но Карилина не стала расспрашивать Алесю о ее тайнах, а потянула за собой к десертам. – Нам, любовницам, надо держаться друг друга, чтобы не заклевали чванливые стервы.
– Тебя не трогали, пока ты не взялась меня опекать, – заметила Алеся.
Карилина изящно пожала плечиками:
– В статусе дамы кронпринца я пользуюсь некоторыми привилегиями. Имир не прощает колкостей в мой адрес, если слухи о таковых до него доходят.
– Интересно, как тут обращаются с любовницами ира Хальера, – пробормотала Алеся. Ей действительно было интересно!
Карилина хихикнула:
– Исключительно вежливо, уверяю тебя, почти как с наследными принцессами.
– Надо думать, – усмехнулась Алеся. Если эти дамочки опасаются сердить милягу Имира, то женщинам ужасного и смертельно опасного Хальера должны были дорогу уступать и низко кланяться, будь они хоть трижды любовницы.
– Кстати, глава тайной канцелярии разогнал всех содержанок и сейчас совершенно свободен, – как бы невзначай молвила Карилина. Помолчала, многозначительно посмотрела на не отрывающего глаз от Алеси ира и добавила: – К чему бы это?
– У тебя слишком богатая фантазия, – повторила Алеся без капли смеха. В ней волной взметнулась ненависть к своему врагу и она не готова была шутить на тему своего отношения к нему.
– Съешь пирожное, а то у тебя такое грозное выражение лица, что мне аж страшно, – заявила Карилина, протягивая ей блюдечко с чем-то маленьким, воздушным и неимоверно сладким. – Я не имела в виду ничего неприличного, ир пока не объявил об официальной помолвке и вправе изменить свой выбор.
Поток гостей в двери зала иссяк, музыканты заиграли тише и потихоньку замерли, подчиняясь знаку церемониймейстера. Император поднялся с трона и произнес торжественную речь, мало отличающуюся от тех, что во время официальных празднеств произносят земные политики. Были громкие аплодисменты. Потом гости с шорохом отступили к стенам, освобождая центр зала для предстоящих танцев, а к Карилине подошел молодой напыщенный человек с негодующим выражением лица. Этот молодой человек был высок, полноват, черты лица у него были невыразительные и безвольные, глаза блеклые, неопределенного зеленовато-желтого цвета, но держался он с гонором и то и дело приглаживал ладонью напомаженную рыжеватую шевелюру, уложенную волосок к волоску.
Конец ознакомительного фрагмента.