Страница 4 из 12
Часть 2.
Я сидела на своей мягкой кровати, в наушниках играла Adele -Set Fire To The Rein. Я рисовала... Сейчас это больше всего меня успокаивало. Когда я рисовала, то забывала все свои проблемы.
Но встреча с Генри никак не выходила у меня из головы. Я сильно зажмурилась, отгоняя от себя эти мысли, и вытерла слезы, накатившиеся на глаза.
Хватит! Хватит думать о нем!
Неожиданно меня напугало прикосновение, кто-то дотронулся до моего плеча.
- Тетя?
- О, Эстер, что случилось? Почему ты плачешь?
- Пустяки, -я быстро отвернулась, чтобы тетя не видела слез.
- Моя девочка не стала бы плакать по пустякам, - я почувствовала на себе ее теплые объятия.
Мы сидели молча, но потом тетя сказала:
- Знаешь, детка, мужчины не достойны наших слез. Не стоит так убиваться из-за какого-то парня...
Но она не договорила, я вскочила как ошпаренная.
- Из-за какого-то? Тетя, я люблю его.
- Эстер, тебе просто кажется, что это любовь, на самом деле ты просто к нему привязалась. Поверь мне, ты еще встретишь настоящую любовь.
- Да что ты можешь знать о настоящей любви?-разозлилась я.- Где твоя настоящая любовь? Почему ты одна?
Тетя побледнела в лице и только сейчас я осознала свои слова. Она привстала и, отведя взгляд в сторону, тихо сказала:
- Что ж, оставим этот разговор, тебе пора спать.
Она вышла и тихо захлопнула дверь.
Боже! Как я могла?! Я обидела свою тетю. От этого мне стало невыносимо больно. Я забралась в кровать, обняв колени, тихо заплакала.
Часть 3.
- Здравствуйте, Мистер Уильямс!
- Здравствуй, Эстер! Хорошо, что ты пришла, - он слегка улыбнулся.
Мистеру Уильямсу было за пятьдесят, но выглядел он гораздо моложе. На его волосах и усах была видна небольшая седина. Сам он был низкого роста с немного выступающим вперед животом. Мистер Уильямс всегда был приветлив и дружелюбен. Свое дело он любил больше жизни. Посетив его выставки, можно в этом убедиться. Живописью он занимался с детства и в основном рисовал только пейзажи. Портретов было два или три, не больше, но они настолько были похожи на оригинал, что дух захватывало. На вопрос, почему вы так мало рисуете людей, он неохотно отвечал и сразу переводил тему разговора.
Я уселась на первый ряд за свой мольберт, достала масляные краски. Сегодня мы должны были рисовать натюрморт :прозрачный кувшин с водой, парочка веток чайной розы и черешня. Необычно! Мне нравится черешня, на ней можно поиграть красной краской, делая из нее то бордовую, то малиновую. Обожаю красный цвет, из него можно получить много красивых оттенков.
Я сделала набросок простым карандашом, сначала основное: кувшин, розы и черешня; потом добавила детали.
Сегодня живопись давалась мне легко, хотя рисовать кистью было не самое любимое. Любила я рисовать карандашом людей, особенно незнакомых, мне нравилось вырисовывать черты лица, от этого люди были не похожи друг на друга. У каждого человека была своя изюминка, я находила ее и переносила на бумагу.
Я провела кистью, на холсте остался темный след серого цвета. Я всмотрелась в него. Такой жецвет, как глаза у Генри... Опять...Опять я думаю о нем. Как же мне избавиться от этих мыслей? Даже рисование меня не отвлекает.
Я наклонилась, чтобы поднять упавшую кисть. Вернувшись к работе, я слегка вздрогнула. Рядом стоял Мистер Уильямс и пристально разглядывал то меня, то мою работу. Он долго пытался что-то найти и наконец сказал:
- Эстер, у тебя все хорошо?
Его вопрос меня насторожил. О чем это он?
- Да, -сдавленно ответила я.
- В последнее время ты ведешь себя очень зажато и не проявляешь фантазии в своих работах. Хотя, раньше ты добавляла что-то свое, что отличало твои работы от других.
Я невольно потупила свой взгляд и закусила губу. Он был прав. С тех пор, как я рассталась с Генри, мое вдохновение будто умерло.
Мистер Уильямс тяжело вздохнул и направился к своему мольберту. Я следила за его действиями. Он долго копошился в своем портфеле и вынул оттуда какой -то сверток. Мне было любопытно и я еще сильнее вытянула шею, чтобы лучше разглядеть. Мистер Уильямс взглянул на меня и направился навстречу . Я быстро сделала вид, что усердно работаю.
- Эстер, вот держи, - Мистер Уильямс протянул мне загадочный сверток.
По его лицу было заметно, что он сильно волнуется. Я удивленно посмотрела на него.
- Что это?
- Это карандаши, -в его голосе слышалась какая-тонеуверенность. - Возьми их. Это мой подарок.
- Подарок?-мои глаза округлились.
- Да это очень хорошие карандаши, сделанные из высококачественного дерева. Возьми их, я хочу подарить их тебе.
Я осторожно взяла сверток и заметила, что руки учителя нервно дрожат. Он был очень взволнован, его глаза смотрели куда-то в сторону. Я хотела развернуть обертку, чтобы посмотреть на содержимое, но учитель меня остановил.
- Нет! Открой их дома!
- Хорошо... -я была немного скована. - Спасибо...
Я положила сверток в сумку и приступила к работе, время от времени, посматривая на учителя. Весь оставшийся день он был каким-то рассеянным и неуклюжим.
К концу занятия я кое-как закончила писать картину, сделав последние густые мазки. Перед уходом Мистер Уильямс сказал мне странную фразу:
- Будь осторожна с этими карандашами, они непредсказуемы .
Почему-то я не сразу взяла в голову его слова, не поняла их значения.