Страница 152 из 195
- Не совсем так, как хотелось бы твоему отцу, - скривилась Эвелинн. – Когда я тебя увидела, то сразу поняла, почему лекари и травники не могли помочь. Лечить-то было уже поздно, ты умирал. Дамиан потребовал, чтобы с моей стороны было сделано все, что возможно, и я вдруг вспомнила то, что слышала о ритуале разделения души. Насколько мне было известно, в случае его удачного проведения вместе с половиной души ты должен был получить часть моих жизненных сил, которых вполне хватило бы, чтобы поставить тебя на ноги. Ритуал прошел как надо, правда, твои глаза их серых постепенно стали синими, как мои. Видимо, не зря говорят, что глаза – зеркало души… Знаешь, когда я поняла, что Дамиан не собирается отпускать меня, то была безумно рада тому, что твоя радужка изменилась. В нашу с ним последнюю встречу твой отец зачитал мне приговор и поблагодарил за твое спасение, а я посоветовала ему почаще смотреть тебе в глаза. Надеялась, что он будет вспоминать меня и свою вину в моей смерти.
Девушка закончила свой рассказ и замолчала, ожидая отклика от Гончего.
- Если тебя это утешит, могу сказать, что так оно и было, - после паузы негромко заметил он. – Отец всегда смотрел мне прямо в глаза, и на его лице от этого появлялось странное выражение. Такое, словно ему было больно. В детстве я не понимал, с чем это связано. Точно так же, как не понимал, почему мать при взгляде на мое лицо приходит в ярость и говорит, что следовало дать мне умереть. Еще она часто твердила, что повсюду видит тень «синеглазой твари», уж прости за точную цитату. Мне было одиннадцать, когда ее нашли мертвой в своей спальне. Перед этим мать устроила отцу истерику, выбросила из дома все вещи синего цвета и заявила, что отныне любые его оттенки под запретом… А на следующее утро ее тело нашли в петле.
- Катарина покончила с собой? – с неподдельным страхом в глазах уставилась на Деса алата. – Из-за меня? Из-за этого треклятого ритуала?
- Если кто-то и был виновен в ее сумасшествии, так это Дамиан, - холодно отрезал мужчина. – К моменту самоубийства моей матери ты сама давно была мертва. И если бы отцу хватило мозгов не напоминать ежедневно своей жене о мертвой любовнице, она бы не сходила с ума от ревности. Незадолго до своей смерти отец решил, что мне стоит знать всю правду о причинах несчастий в нашей семье. Он рассказал мне о тебе, о вашем романе. Правда, как-то упустил детали вроде тех, что пудрил тебе мозги обещанием жениться, пользовался твоим даром и лично сдал тебя инквизиции… Отец признался, что ты была далеко не первой и не последней его фавориткой, и мама всегда знала, что у него постоянно есть какая-нибудь девица на стороне, но никогда не придавала этому значения, ведь семью он не бросал. С тобой все вышло иначе. Она поняла это по тому, что Дамиан скрыл от тебя свое истинное семейное положение и практически перестал появляться дома. По его словам, если бы не тот случай с Антуаном, он бы действительно сделал тебя своей супругой. А так мой родитель внезапно понял, что ты можешь быть опасна, и решил, что игра не стоит свеч.
- Для него я опасной не была, - опустила глаза Лина. – Он это прекрасно знал.
- Тем не менее, он сделал то, что сделал, - развел руками Десмонд. – Пять лет все было нормально, а потом я чем-то заболел. Никто помочь не мог, тогда отец вспомнил о тебе, ведь ты по-настоящему обладала даром ведьмы. Он потратил уйму сил на твои поиски, потом вынудил заключить с ним сделку… Ты, должно быть, не поверишь, но отец действительно собирался отпустить тебя. Это мама, опасаясь, что у вас возобновится роман, убедила его, что твое освобождение принесет нашей семье слишком много проблем. Под ее давлением твой приговор и был составлен. Отец верил, что ты сможешь сбежать, и пришел в ужас, когда узнал о твоей смерти. Не было ни дня, чтобы он не припомнил маме, что это из-за нее погибла единственная девушка, которую он действительно любил. Так что, если кто и довел Катарину до безумия, то это только ее собственный муж.
- Как я понимаю, у Роланда на этот счет иное мнение? – мрачно спросила Эвелинн. – Он ненавидит меня из-за смерти вашей матери… Это ведь тот самый повод, о котором ты говорил?
- Рол всегда был больше предан матери, нежели отцу, - Гончий соизволил все же подняться с кровати, выполнил несколько наклонов головы в сторону, разминая мышцы шеи. – Если она что-то говорила – мой брат считал это непреложной истиной. Раз уж мама сказала, что ведьма, спасшая мою жизнь – зло во плоти, значит, так оно и есть.
- Так значит, увидев меня в свите Вильгельма, Роланд сразу же сообразил, кто я? – сама себе кивнула Лина. – А я-то всегда гадала, чем это сумела вызвать у него такую ненависть с первого взгляда…
Девушка замолчала и опустила глаза в пол, отрешенно изучая узор на ковре. Эвелинн раздумывала о том, как теперь изменится ее отношение к Роланду, и изменится ли оно вообще. На минуту она решила, что его можно понять. Сложно не испытывать ненависти к тому, кого считаешь причиной всех несчастий своей семьи и, в особенности, смерти матери. Но через минуту алата одернула сама себя. Тех подлянок, что Рол сделал ей всего за пол столетия после своего вступления в свиту Вильгельма с лихвой хватало, чтобы сполна отплатить Лине за все ее грехи, а не только за те, чтобы были связаны с Дамианом и его семейством. А Роланд на достигнутом ведь не останавливался, продолжал из кожи вон лезть, желая как можно больше подгадить ей.