Страница 70 из 100
Переодевшись менестрелем и положив в музыкальный инструмент отравленный кинжал, наёмник пробирается во дворец. Песня о несчастной любви приводит аристократов в замешательство: это совсем не та весёлая поэзия, которую они привыкли слышать. А убийца между тем уже подобрался к принцу совсем близко. Один удар. Всего один удар! И заточённая принцесса будет отомщена. Однако король узнаёт своего старого друга по походке и привычке поправлять длинную чёлку, чтобы не видно было шрам на месте отсутствующего глаза, а потому, не желая видеть смерть единственного наследника престола, отталкивает сына в сторону и сам бросается под нож. Отец принца умирает у Неверного на руках, прося Всеблаго Эрия милосердия для своей страны. Убийца монарха казнён. Принцесса льёт слёзы в монастыре. Принц взошёл на трон государства. А трагикомедия заканчивается словами графа Вадиса:
Возвращена назад беглянка, умер лишь король,
За своё чадо с готовностью на смерть пошёл
Сиятельный владыка. Он будто бы исполнил роль
В пустой трагедии плохого драматурга.
Но принц остался жив, спасла его отца услуга,
Заключена в монастыре неверная супруга.
Но долго ли продержится такая власть дворцового порока?
Не остаётся нынешнему королю и года срока,
Ведь нечестивец не уйдёт от рук Судьбы и Рока.
Занавес закрывается, однако хлопков не слышно. По традиции Грациля, первым оценить представление должен король. Но он отчего-то медлит. Я посмотрел на Гонтора из-за спинки трона. Он сидел, положив подбородок на правую ладонь и о чём-то глубоко задумался. Кажется, вторая часть пьесы ему совсем не понравилась. Что ж, это не вина мэтра Кайрона. Я постучал монарха по плечу.
-Ты реагировать собираешься? – вполголоса недовольно спросил его я. – Актёры там, наверное, от страха и ожидания все трясутся.
-А, да… - откликнулся он, будто я оторвал его от очень важного дела.
Однако хлопки сопляка были довольно энергичными и зрители с радостью послали труппе целую кучу оваций.
После представления был фуршет. Другими словами, аристократы просто в очередной раз набивали брюхо, обсуждая недавнюю трагикомедию. От обычного бала это отличалось только тем, что никто не танцевал. Я же неподвижно стоял за спиной у Гонтора, наблюдая, как он натужно улыбается придворным. Видимо, его на общение сегодня тоже не тянуло. Один раз я углядел в толпе мэтра Кайрона. Захотелось подойти и спросить, почему в конце пьесы пострадала только принцесса, ведь виноват во всём был её муж. Однако покидать свой пост, пока король находится в людном месте, было бы не позволительно. Во-вторых, мешать драматургу заводить полезные знакомства, которые, несомненно, пригодятся ему в будущем, не хотелось. Да и под конец вечера я уже сам догадывался, каков будет ответ на мой вопрос. Скорее всего, это была уступка феодализму. Мэтр сказал, что в его родной стране пьесу запретили и, видимо, он исправил её, чтобы в Грациле, где бал правит абсолютная монархия, не произошло того же самого.
В общем, практически весь фуршет я провёл рядом с охраняемым телом, молча наблюдая за толпой. Как всегда. К счастью для меня, хмурый после постановки сопляк удалился в свои покои едва ли ни самым первым. Буркнув что-то про спокойную ночь, он дал мне понять, что моя служба пока закончилась.
Как бы мне не хотелось, но шествуя к своей комнате, я никак не мог пройти то помещение, в котором вот уже третий раз выясняла свои отношения известная мне парочка. Кстати, на постановке я не видел ни одного из них.
-…прости. Я не могу тебя любить, - тихо произнесла принцесса. – Даже, когда ты рядом, когда учишь меня или ласкаешь моё тело, когда рассказываешь о своей жизни или спрашиваешь о моём детстве, я всё равно думаю о нём. Это как болезнь. Я говорила, что люблю тебя, но обманывала саму себя. Глупая влюблённость уже прошла. Ты действительно стал мне дорог, но… Ты как брат мне. Я не желаю быть твоей любовницей далее, однако позволь нам остаться друзьями?
-Ну, ты хотя бы честна со мной, - после пары секунд тишины ответил маг. – Вот уж никогда не думал, что поменяюсь с Ним местами. Но так и быть, ты тоже мне дорога…
Я поспешил пройти дальше: подслушивать чужие разговоры, да ещё на такую неинтересную тему мне совсем не хотелось.
Вполне естественно, что наша общая спальня оказалась свободна, ведь на фуршете осталось ещё столь много не охмурённых дам и не съеденных деликатесов. Поэтому, воспользовавшись отсутствием соседей по комнате не желая попусту терять время, я забрался под холодный душ. Тёплая вода – это, конечно, хорошо, но холод как-то привычнее. Однако долго наслаждаться ванной мне не дали. Один дурной эльфийский принц начал ломиться в дверь, поминая всяких грязных монстров, которые преграждают путь Его Высочеству. Пришлось вылезать из ванной и выходить.