Страница 45 из 126
Ее уже не терзали тревоги, не будоражило волнение. Она не просыпалась от ночного кошмара или жуткого воспоминания. Из всех чувств, что нарушали покой души, Несса ощущала только тоску. Впрочем, она была не так сильна, не так необорима, чтобы лишить сна. И все же было неспокойно на душе. Кочевнице чудилось, будто они с братом ходят по краю обрыва и в любой момент могут сорваться в бесконечную бездну...
В моменты бессонницы Несса часто высовывалась из окна и прокручивала в голове все то, что случилось с ними за последнее время. Она вспоминала того незнакомца, Игоря, демонов из амбара, мертвецов в подвале... Тайны пугали, будоражили, но кочевнице не удавалось отделаться от мысли, что ни демоны, ни странники, хранящие чудные секреты, ни мертвецы не угрожают им с братом так, как угрожают обычные поселенцы.
Даже не смотря на то, что от поселенцев их было кому защитить.
Узнав, что Валентин выгнал ее гостей из деревни, Виктора задалась целью спасти детей от слепого гнева односельчан. Как тайфун она ворвалась в дом главы деревни, только Тайс пересказал ей их разговор, обругала хозяина, его сына, и всех предков мужского пола.
Стычка эта была эпической, как в сказах о битвах могучих богов. Крики спорящих слышались даже в самых удаленных уголках поселения. Да и припирались они, казалось, несколько сотен лет, как если бы сражались за право царствовать над миром.
Победителя в этом споре не оказалось. Викторе не удалось убедить Валентина сменить гнев на милость, но она заставила его позволить кочевникам дождаться, когда уйдут морозы и в лесу появятся первые признаки весны...
Потому время пребывания брата и сестры в деревне все еще шло, но шло медленно, нехотя. Патронаж Викторы сохранил им крышу над головой, но не уберег от злобы поселенцев.
Тайса отстранили от общей охоты - чтобы не истощать запасы Викторы, он ходил в лес в одиночку. Даже Нико взять с собой не мог: Валентин пригрозил, что если еще хоть раз увидит этого пса - застрелит его из лука и не поморщится. И теперь юношу уже ничего не защищало от нападок ровесников: то и дело он приходил домой в синяках, с разбитыми губами или носом, с ужасными гематомами по всему телу...
Не было сомнений, что это дело рук самого поганого зверя - человека, которому разрешили открыто ненавидеть.
Нессанда реже выходила за двор: женщины натаскали детвору задирать ее, а сами распускали мерзкие сплетни о брате и сестре и их народе. Они уверили всех, что кочевники с голоду и холоду пожирают собственных младенцев, что братья женятся на сестрах, а отцы - на дочерях, что их шаманы занимаются черной магией и приносят своим богам кровавые жертвы... И слухи разлетелись быстро! Слухи наполнялись новыми ужасными деталями, и эти истории приносили людям небывалое удовольствие. Ведь так легко придумать, что человек другой культуры, другого народа, другого склада злодей! Так легко уверить в этом остальных! Отличающийся - значит, плохой. Эта мысль стала чумой человечества. Эта мысль на протяжении тысячелетий разжигала войны, подталкивала к убийствам, внушала гордецам мнимое превосходство. И хотя Нессанда не могла знать, как глубоко в самой человеческой сути сидит жажда втоптать другого в грязь, чтобы себя возвысить на его фоне, она чувствовала, что эти слухи не опровергнуть даже самыми весомыми доводами. Если человек почувствовал сладкий привкус ненависти - он надолго забудет перчащую в горле справедливость.
Впрочем, Ален продолжал дружить с кочевницей. Мальчик еще не научился ненавидеть... Хотя его мамаша упорно работала над этим упущением в воспитании. И Виктора, близняшки... Они все еще были рядом. Были на их стороне. Нессанде хотелось верить, что преданность не выйдет им боком.
Жизнь в деревне стала слишком сложной, потому Несса искренне обрадовалась, когда почувствовала, как зима, достигнув своего пика, начала медленно сходить на нет. Скоро должно были вернуться Следующие за Белым Зверем, и как только земля скажет, что их ноги ступают по этим краям, девочка вместе с братом возвратится к племени.
Быть может именно то незаметное, эфемерное, но невероятное чувство близящейся весны, скорого воссоединения с родными, лишало девочку сна. Она не знала наверняка, но втайне надеялась, что это так.
И одной ночью, когда сон вновь не захотел принять ее в свои угодья, Несса, по давней привычке, высунулась из окна и увидела, яркие звезды на черном глубоком небе. То была первая ночь над поселением, украшенная мерцающими светилами. Нессанда рассудила это как знак: у кочевников считалось, будто звезды – души умерших. Они смотрят с небес на землю и оберегают своих близких от бед. И сегодня Несса могла всмотреться в искрящуюся бесконечность, могла различить сияющие ночные каменья. Где-то среди множества звезд искрились души родителей, предков, что присматривали за ней.
Нессанда почувствовала себя спокойнее. Она глядела в небо с раболепствующим восторгом и фантазировала, как кинется на шею бабушке Абранде при новой встрече.
Тут кое-что привлекло внимание: в том месте, где было поле, огни звезд горели особенно ярко, притом странным зеленоватым цветом. Она всмотрелась в них внимательнее… Сердце вздрогнуло: звезды двигались по кругу. Медленно, почти незаметно. Они отбрасывали сияние на верхушки сосен, словно горели не на небе, а прямо над лесом. Иногда с той же стороны доносились короткие вспышки белого света.
«Не может быть… - подумалось Нессе, - полевые демоны!».
Девочка тут же выскочила из комнаты, побежала к лестнице. Подобное она видела впервые, но знала человека, который уже сталкивался с этим и очень давно искал возможность столкнуться снова.
Нессанда решила, что не будет хорошим другом, если не расскажет все Алену.