Страница 37 из 126
Зима, наконец, вступила в свои полные права. Дороги покрылись глубокими сугробами, ветви деревьев укутались в белый холодных пух. Мороз пробирал до костей, но отчего-то его болезненное касание казалось приятным.
Это были те первые зимние деньки, когда снег, падающий с неба, напоминает чудо, когда его хруст под ногами звучит задорной морозной песней, а ребятня веселится на улице, устраивает зимние баталии да сооружает снежных людей.
У Нико тоже была игра, его собственная, с правилами, понятными только ему. Он любил засунуть длинный нос прямо в сугроб, подержать его там, пока холод не закусает кожу, а потом, резко выдернув его, броситься наутек к следующему сугробу, чтоб проделать с ним абсолютно то же самое.
Выгуливая взбодрившегося пса, Тайсанд не мешал его веселью, не отвлекал охотой и прочими делами, требующими концентрацию. Нико заслужил парочку коротких ленивых деньков, а его хозяин был рад составить питомцу компанию в его странных развлечениях.
Они вышли к главным деревенским улицам. Местные лениво расчищали тропинки, ведшие к домам. Главы семейств, кряхтя и ругаясь, взбирались на крыши, чтобы убрать с них снег, который мог повредить дереву и провиснуть.
Тайс наблюдал за ними со смехом. Уж больно непросто поселенцам было справиться с этой задачей. Их лица покраснели от мороза и недюжинных усилий. То и дело мужчины срывались на помощников, шумевших детей или жен, говоривших им под руку.
Особенно комично смотрелась чета мелкоголового и его большой, широколицей супруги, которая, казалось, была в два раза крупнее собственного мужа. Она громким басом кричала на неказистого мужичка, ругая его за «руки, растущие не из того места». Мелголовый же от злости супился, но не смел перечить матроне, которая могла разорвать его пополам одним легким движением. От злости и стыда он трясся и все с большим трудом справлялся с работой.
Вокруг этих двоих уже собрались зрители: прочие мужчины подтрунивали над товарищем и с ликующей радостью на лице вслушивались в грохот голоса его жены. Тайсанд, пока Нико завис возле торчащего из снега пня, обнюхивая его, также остановился подле остальных и принялся со смехом наблюдать за забавной сценкой.
Вдруг возле него очутилась Нессанда и ее друг Ален. Одежда обоих насквозь промокла и покрылась твердыми гроздьями снега, в глазах же искрилось веселье и наигранная решительность.
- Несса! - воскликнул Тайс, беспокойно оглядывая промокшую сестренку, - как ты умудрилась так вывалиться в снегу?
- Пришлось биться с поселенцами в снежных боях! - с несерьезной хмуростью отозвалась девочка и тут же принялась лепить большой и твердый снежок.
- Мы выигрываем! - ликующе подхватил Ален, всматриваясь в Тайсанда огромными добрыми глазами.
Юноша натянуто улыбнулся. Ален был милым, дружелюбным мальчиком, и кочевнику казалось, что сестра портит малыша, прививает ему повадки хулигана.
Тем временем жена мелкоголового выкрикнула очередное наставление, а ее супруг, наконец, не выдержал и взорвался:
- Хватит, баба ты глупая! Сам знаю, что делаю!
- Эй! - вдруг воскликнула Несса грозно. Она подбросила в воздух снежок, ловко поймала его, а потом, замахнувшись, со всей силой кинула в мелкоголового.
Снежный снаряд с треском врезался мужичку точно в зад. Тот взвыл от боли и удивления, вдруг потерял равновесие и, широко размахивая руками, словно пытаясь полететь, как птица, повалился вниз с крыши дома и плюхнулся в глубокий пушистый сугроб.
Зрители взорвались хохотом, некоторые принялись аплодировать меткой Нессе.
- Ах, ты дрянь мелкая! Дикарша вонючая! - взревела жена мелкоголового и уж бросилась к кочевнице, чтобы хорошенько ей наподдать, но та, схватив Алена за руку, кинулась с ним наутек так быстро и ловко, что догнать ее было все равно, что поймать зайца голыми руками.
Добежав до покореженного забора, широколицая матрона лишь выкрикнула вслед Нессанде злые угрозы, да показала ей громадный кулак. Потом кинулась к своему мужу, что неуклюже пытался выбраться из сугроба, и принялась крутиться вокруг него, как наседка перед цыпленком.
Тайсанд, пока могучая женщина не заметила его среди толпы зевак, поторопился отойти подальше от дома мелкоголового. Хотя исчезнуть было непросто, зрители принялись громко подбадривать юношу и отмечать, какая рьяная у него Несса.
Сопровождаемый преданным Нико, Тайс быстро им кивал и жестами просил мужчин не поднимать вокруг них с сестрой шума.
Отойдя от дома мелкоголового, кочевник и его пес завернули на лесную тропинку да скрылись в нагих чащобных зарослях. Тут было тихо, невероятно спокойно. Природа застыла, затаилась, словно задержала дыхание на несколько месяцев, чтобы потом, с приходом весны, громко выдохнуть замерзший воздух, смести с земли, с ветвей искрящийся снег, как морозную пыль.
Внезапно и неожиданно оказалось услышать в этом всеобъемлющем беззвучии ритмичный и громкий, проносящийся по пустоте леса эхом, стук, похожий на отбивания дятла.
Нико, навострив уши, застыл, вслушался в непонятные звуки. Тайс видел: пес очень хочет посмотреть, откуда они доносятся, потому, уверенно зашагав вперед, дал четвероногому спутнику знак, что они пойдут на разведку.
Радостно завиляв хвостом, Нико стремглав бросился по холодному мерцающему снегу в сторону таинственных стуков.
Впрочем, особого секрета здесь не оказалось. На небольшой одинокой опушке по черным окоченевшим стволам палила из своего арбалета Рита.
Чуть Нико увидел знакомую - подбежал к ней, радостно тявкнул и закружил вокруг охотницы.