Страница 47 из 98
Потрясенный грустной встречей с другом, его жестокими обвинениями и ужасной новостью о его болезни, Сергей Листов возвращался из больницы домой на метро. Не замечая ничего вокруг себя, он не слышал ни суеты большого города, ни призывных сигналов электропоездов, ни обрывистых разговоров людей в вагоне. Вновь и вновь его оглушал тихий голос Максима, твердившего, словно заведенный: «Ты! Ты! Ты!». И эти пугавшие Сергея «Ты!» были наполнены его невысказанной обидой и немым упреком.
- Это не я! Это не я! – снова и снова повторял ошеломленный подросток, не соглашаясь с жестокими и несправедливыми обвинениями друга детства.
Вновь перед глазами Сергея возникла совершенно неподвижная рука Максима Пятёркина, изо всех сил старавшегося ею пошевелить. И как ни пытался он забыть об этом, ничего не получалось. Он не желал мириться со страшным диагнозом друга. Но чем ему помочь, он пока не знал.
Подходя ближе к дому, Сергей прошел мимо дворового футбольного мини-поля, который зимой использовали еще и под каток. Неожиданно ему вспомнилось, как несколько лет назад он вместе с Максимом играл в хоккей с другими соседскими ребятами. Не совсем еще умело держась на коньках и с трудом управляясь хоккейной клюшкой, Сергей стал дурачиться и намеренно задевал ею по ногам своего друга. В какой-то момент он не соразмерил свои силы и умение Максима крепко стоять на катке и сбил его с ног. И хотя Пятёркин отделался только ушибами, ему пришлось просидеть все зимние каникулы дома.
Весь тот год, каждый раз встречаясь с Сергеем, Максим смотрел на него с немым упреком. Ощущая скрытое негодование друга, Листов сам начал корить себя и еще долго мучился угрызениями совести. Кто знает, возможно, с тех пор Пятёркин и не стремился заниматься спортом? Возможно, из-за этого он каждый год просил мать сделать справку об освобождении от физкультуры?
И вот теперь, увидев друга неподвижным, крепко-накрепко прикованным к кровати, как к железной клетке, Сергей Листов и думать не хотел, что может быть с Максимом, если его двигательная функция не восстановится. Как же тогда он сможет ходить в школу, вести полноценную жизнь? Будет ли он вообще бороться за себя, став инвалидом?
С горечью размышляя о судьбе друга, Сергей вдруг краешком глаза заметил в начале дома Владимира Константиновича Грекова. Он быстро догадался о цели появления старшего сержанта у его дома. Стараясь избежать встречи с участковым, Сергей уже намеревался свернуть с дорожки и, обогнув мини-поле, скрыться за соседним домом. Однако Владимир Константинович оказался более проворным, чем он. Увидев Сергея во дворе, он резко передумал и направился прямо навстречу к подростку.
Застигнутый врасплох, Сергей Листов вынужден был оставаться на прежнем месте. В ожидании неприятного разговора с участковым, он неожиданно заметил, как на небольшой спортивной площадке совсем недалеко от него приземлился маленький пестрый воробей. Вероятно, он собирался отмерить своими тонкими птичьими лапками всю площадь футбольного поля. Однако не успел он сделать и пару своих коротеньких шажков, как к нему подлетел строгий черный ворон.
Большая птица тут же принялась гордо выхаживать вокруг маленького воробья. Распустив свои черные как смоль перья, она стала назидательно каркать на беззащитную птичку. Однако храбрый воробышек нисколько не испугался. Наоборот, он продолжал радостно щебетать, не отвлекаясь от своего основного занятия. Недовольный ворон оглядел своего слабого противника и, не теряя больше времени, перешел в наступление. Явно стараясь запугать воробья, он закаркал на него изо всех своих вороньих сил. Между тем шустрая птичка вновь ответила ему своим задорным щебетанием. Затем она взмахнула своими пестрыми крылышками и вспорхнула на дерево, росшее рядом с огороженным мини-полем. Строгий черный ворон остался один со своим длинным клювом, так и не достигнув желанной цели.
Усмехнувшись над глупым вороном, Сергей внимательно проследил взглядом за находчивым и смелым воробьем. Увлекшись забавным зрелищем, подросток даже не заметил, как к нему подошел старший сержант.
- Что, Листов, ворон считаешь? – спросил у него Владимир Константинович.
- Не-а! Воробьев!
- А? У вас теперь это так называется?
- Да, правда! Воробьев! – искренне ответил Сергей, поворачиваясь к участковому.
- Ясно! А ты, парень, откуда идешь?
- Я? – замялся Листов, услышав столь неожиданный вопрос. – Из больницы.
- Приболел, что ли? Уроки, знаю, пропустил.
- Нет! Я ходил к Максиму, проведать его хотел, - не стал обманывать старшего сержанта Сергей.
- И как? Видел? – еще больше заинтриговал он участкового, который уже несколько дней добивался в больнице встречи с потерпевшим.
- Да, только мельком! К нему пока еще не пускают.
- Ясно! – сухо произнес Владимир Константинович, обходя вокруг Сергея так же, как совсем недавно черный ворон - пестрого воробья. – И что? Больше ты никуда не заходил?
В хрипловатом голосе старшего сержанта прозвучали нотки подозрительности. А его настороженный взгляд был опущен вниз и внимательно изучал черные кожаные туфли Сергея.