Я отвечаю за все

С того разговора мы больше не разговаривали про Марту. Вообще не разговаривали о том, что я ему рассказал. В конце концов, меня все это затронуло меньше, чем ее.

В темном коридоре, в котором я стоял и слушал, когда выровняется ее дыхание, я понимал, что  ее депрессия, ее сны, ночные слезы, безотрывное чтение книжек, необщительность, враждебность по отношению к одноклассникам и моей компании — все это нужно было как-то менять. Но не сейчас. Не вот так в темноте, когда она не хочет меня видеть, а я стою тут и вслушиваюсь в ее дыхание. Но раз я единственный, кто видит все происходящее с ней, то я единственный, кто может помочь ей все исправить. Я отвечаю за нее и я должен ей помочь.

На следующее утро бабушка спросила:

- Как вам спалось? Какие сны снились?

Она задавала этот вопрос каждое утро, пока готовила нам завтрак. Так было и сегодня. В тарелку один за другим падали тонкие блинчики, и Марта пила свой любимый «Несквик» - детская привычка, над которой я периодически подтрунивал. Я добавил в чай лимон и потянулся за блинчиком.

- Нормально, - ответил я и скосил глаза на Марту.

- Отлично, - сказала она, пожав плечами. - Я не помню, что мне снилось. Я никогда не помню.

Она увидела, что я смотрю на нее, и тут же полезла под стол, доставая книгу. Подержав ее на коленях и так и не раскрыв, она вдруг спросила:

- А мама когда приедет?

Бабушка все так же размеренными движениями кидала блинчики в тарелку, в ее поведении ничего не изменилось. А вот я замер. Меня самого интересовал этот вопрос, но я уже давно научился делать вид, что он меня не интересует.

- Она обещала позвонить, когда освоится на новом месте, - сказала бабушка и вздохнула. - Тяжело ей будет одной с вами. Бедолажные вы, бедолажные.

Она говорила это абсолютно спокойно, как будто о свершившемся факте, который невозможно изменить.

Марта вскинула голову.

- Не будет. Мы уже большие.

Бабушка не заметила, с каким упрямством она это произнесла. Как будто вопреки всему.

***

            Мы уже подходили к школе, когда я сказал:

- Так что ты думаешь про эти выборы президента школы?

Она пожала плечами, пиная листья.

- Да ничего. Не люблю политику.

- Но это может быть очень круто. Собрать команду, придумать свою кампанию, воплотить ее, продумать какие-то перемены в школе...

- Это не моя школа, - довольно резко откликнулась она.

- Уже твоя, - упрямо сказал я и улыбнулся. - Так ты со всеми познакомишься быстро. И она уже не будет тебе казаться такой чужой.

Она посмотрела на меня с подозрением.

- Почему ты вообще спросил меня об этом?

- Просто подумал, что тебе захочется чем-то таким заняться.

- Чем-то таким... Интересно, то есть это мое вечно угрюмое настроение и дикая популярность среди одноклассников заставила тебя подумать, что выборы президента школы — это вот прям мое?!

Тонкие брови ее насмешливо изогнулись. Она вообще симпатичная девчонка, Марта. Темные волнистые волосы, нос с горбинкой, серые умные глаза, смешливые губы. И ничего, что эти губы в последнее время чаще всего сжаты. Я вдруг поймал себя на мысли, что уже давно не видел ее смеющейся. Очень давно.

- Именно это — твое настроение и популярность, - кивнул я совершенно серьезно. - Марта, я же говорил тебе, что ты обладаешь даром заряжать людей и объединять их. Просто нужно его раскрыть, а не зарывать все глубже.

- Кому нужно? - прямо спросила она. - Дим, если это шутка, то она не очень смешная. Кого я когда объединяла? Кого?!

Она уже почти кричала это.

- Маму и папу, - просто ответил я. - В детстве.

Она остановилась, и я остановился тоже. Мы стояли друг напротив друга и молчали. А мимо проносились долгие годы, выросшие в огромную толстую стену.

- И видишь, что из этого вышло, - наконец заметила она.

- Эй, кого хороним? - произнес рядом знакомый голос, и мы вздрогнули. Это Разлогов остановился, увидев нас.

Марта закатила глаза.

- Доброе утро, бесценный груз...

- Отстань, - бросила она ему, повернулась и пошла в школу.

Мы остались вдвоем на ступеньках.

- Пошли покурим! - крикнул мне, ничуть не смутившийся Данил. Зато смутилась проходящая мимо физичка Зинаида Федоровна.

- Мальчики! - укоризненно проговорила она.

- Да он шутит, Зинаида Федоровна, мы не курим! - заверил я учительницу и отвесил другу подзатыльник. - Клоун, блин!

Физичка ушла, покачивая головой, а я вздохнул.

- Сбрендил?

- Отстань! - бросил он и начал манерно подниматься по ступенькам. Кажется, изображал Марту. Выходило не очень похоже, но смешно.

- Не называй ее так.

- Как?

- Ты знаешь.

- Ну, с тобой не повеселишься, - заныл Данил и сделал, наконец, серьезное лицо.

Когда мы ввалились в класс, там уже собралась почти вся наша банда. Ирка повисла на мне и, я уверен, сделала это не без умысла. Вокруг толпились девчонки, им же тоже надо было постоянно демонстрировать то, что все знали и так.

Непонятно только, зачем.

- Дорогой ты же сядешь со мной? - прошептала Ира, кажется, строя из себя какую-то героиню.

- Дорогой сядет со мной, - протянул Разлогов, повисая на другой моей руке и продолжая изображать, но уже не Марту, а Ирку. - Нам еще контрольную писать.

- Дорогой сядет отдельно от вас, - раздался за нашими спинами голос. Это англичанка шагнула в класс. Кабинет грохнул от смеха.

- Рассаживаемся, достаем листочек и ручку, - отдавала приказания учительница. - «Дорогой» садится за первую парту.

- Это не справедливо, Лариса Евгеньевна, что лучшие сидят с лучшими, - заныл, оценив обстановку Данил.