Страница 49 из 56
- Все так же. Никак.
- Взаимно, - согласилась я.
Несколько секунду мы смотрели друг другу в глаза, потом я кашлянула и отступила, повернувшись к гардеробу.
- Ладно, иди уже, а то Смотров подумает, что ты ему наврал.
Когда я осмелилась повернуться в следующий раз, его уже и след простыл. Он исчез незаметно, как будто его здесь и не было.
- Чего и следовало ожидать, - прошептала я.
***
От нашей семьи почти ничего не осталось, и празднование Нового года стало ярым тому доказательством. Я не знала, как склеить нашу семью, как сложить воедино осколки, если некоторые кусочки растерялись безвозвратно. Когда-то я бы все отдала за возможность соединить маму и папу. Я была ребенком, а дети часто верят в такие вещи. Но реальность оставалась самой собой и была представлена набором фактов, с которыми не поспоришь.
Наша мать, которую я не видела несколько месяцев, почти совсем отдалилась от меня, отдалилась уже почти безвозвратно. И я не знала, то ли это был просто побег, то ли очевидное проявление равнодушия.
Что на этот счет говорили сухие факты?
Они молчали.
- Она же обещала, что мы поедем к ней в январе. Посмотрим Прагу и ее ресторан. - Говорил Дима, пока мы с ним месили снег, бродя по ночному разрозненному городу в новогоднюю ночь. Бабушка отпустила нас погулять с друзьями, а сама улизнула к соседке сверху. Даже ей было веселее, чем нам двоим.
- Все это напоминает череду бесконечных отмазок. Знаешь, я почти уже не помню ее. Ну в смысле, не помню, какая она. Что говорит в той или иной ситуации и что бы сказала, если бы узнала... ну не знаю, как подло с нами обошелся Белов, к примеру.
- Она бы сказала: «забейте на все, забудьте подлецов и дураков, живите полной жизнью!» - усмехнулся Димка.
- Вот видишь...
- Марта... я тоже почти не помню отца. И это кажется мне ужасно несправедливым — ведь я даже толком не разговаривал с ним в последнее время. Мы просто не успели узнать друг друга как следует. И это неправильно, - прошептал Смотров. - Так не должно быть.
Странно было вести такие разговоры в новогоднюю ночь. На нас медленно падали крупные снежинки и хотелось, как в детстве, высунуть язык и ловить их.
Какая-то дружная компания прошла по другой стороне улицы, проорав нам: «С Новым годом!!!», - и мы помахали им руками. Проехала машина, потом поздний автобус, водителю которого не повезло с дежурством, и наступила тишина.
Мы еще долго ходили по пустынному снежному городу, болтали ни о чем, вспоминали свои детские игры, свои детские мечты и планы.
Кому-то повезло иметь дружную полную семью, с обоими родителями, с правилами и нормами, с традициями и установками. Семью, в которой от спора за право смотреть по утрам именно этот канал получаешь особое удовольствие, в которой нельзя прийти домой позже комендантского часа и можно спорить с родителями о праве поступления именно туда, куда хочешь ты, а не они. У нас не было такой семьи, в которой мы молили бы родителей купить нам щенка, с которым мы якобы будем гулять по утрам и за которым будем ухаживать только мы. У нас не было семьи, которая...
У нас было то, что было, были мы.
А у кого-то было еще меньше этого.
...Мы увязли в огромном сугробе и шли вдоль рельсов, отряхивая заснеженные джинсы. А потом рядом с нами (даже не возле остановки) остановился трамвай, последний, почти затерявшийся в этом городе.
- Я в депо, - объяснил нам водитель, открыв двери. - Садитесь, ребят, подвезу до конечной.
И было так забавно, что именно этот последний трамвай города шел в сторону нашего дома, что мы залезли внутрь, не раздумывая.
Там было сухо и тепло, и как в детстве, стало казаться, что мы беспрерывно едем на какой-то старой карусели, и под этот равномерный стук колес ненадолго оказываемся в волшебной стране.
- Эй, ты слышишь? - вдруг спросил, подняв палец, Дима. Из каморки водителя в полную силу зазвучала музыка.
- Это Бах, - почему-то шепотом ответила я. И торжественные и немного печальные звуки поднимались над нами и выскальзывали сквозь форточку, открытую со стороны водителя. А за окном была все та же новогодняя ночь, бесконечная ночь прощения, надежд, веры в чудеса с крупными хлопьями снежинок, плавно опускающихся на землю.
- Еще несколько часов назад мне казалось, что я осталась одна во всем мире, что я никому не нужна и мне придется самой отвечать за все, - сказала я тихо, наблюдая за танцем снежинок под музыку Баха.
- Ты не одна, Марта. - Сказал Дима. - Ты мне нужна. И я не один. У меня есть ты.
- Я знаю, - я повернулась к Смотрову и улыбнулась. - Я люблю тебя.
- А я — тебя, - просто ответил он, сжав мои пальцы.
Музыка все скользила, снег все падал, а наш трамвай из волшебной сказки продолжал ехать. В никуда.