Я отвечаю за все

Марта была в шоке.

- Но как же она... смогла засмеяться?

Я пожал плечами. Я ждал другого вопроса.

- Она выбралась из всего этого. Я не знаю, как, честно. Я не знаю, как люди преодолевают всю эту боль и безысходность. - Мы еще помолчали недолго, слушая ее объяснения в классе. - Пошли, - прошептала Марта. - Не будем мешать.

Мы прошли обратно, и она напоследок еще раз заглянула в класс.

- Через пять минут звонок, - сказала Марта, когда мы ступили на лестницу. - Интересно, директор может держать дольше?

Я усмехнулся.

- Только по особой просьбе учащихся.

Она вдруг остановилась и посмотрела на меня.

- Так зачем это все? Зачем ты мне все это рассказал?

И тут... я замешкался. Я знал, что если скажу это, произнесу вслух, реакция может быть самой непредсказуемой.

- Ну же, скажи! - попросила она, и я решился.

- Знаешь, Марта, я просто хотел сказать, что... не только тебе плохо.

Она опешила.

- Что?

- Ты не единственная, кому плохо. Таких людей полно, множество, и все они рядом. И они справляются. Ну, по крайней мере, пытаются...

- А я, значит, не справляюсь? - она вдруг выпрямилась. Во взгляде ее читалось потрясение, а не злость. - Я не справляюсь.

- Не очень. Ты ведешь себя так, как будто ты единственный человек на земле, который кого-то теряет. Но они научились находить радость в жизни, значит, и ты сможешь.

Ее глаза налились слезами. Она вдруг резко дернулась и оттолкнула мою руку, которая тянулась к ней. Затем она развернулась и помчалась наверх, перескакивая через ступеньки.

- Марта! - крикнул я, но мой голос заглушил раздавшийся над школой звонок. - Марта!

Я выругался, проклял все на свете и побежал за ней.

Отовсюду раздавался звук хлопающих дверей. Шум голосов наполнил этажи. Я увидел, как Марта выскочила на четвертом этаже и скрылась в толпе гомонящих школьников. И я ее потерял. Я выскочил на середину этажа, но так и не увидел знакомой каштановой гривы. Я прошел из одного конца этажа в другой и тут мелкие пятиклассники, бегающие друг за другом по этажу, толкнули меня. Я наклонился поднять выпавшие у девочки рядом книжки и краем глаза заметил что-то знакомое.

Вернув книжки владелице, а бросился через этаж к Марте. Она, заметив меня, снова вывернула на лестницу, но уже на другую. Эта безумная погоня начала меня уже доставать. На меня оглядывались знакомые, Марта ловко перескакивала через ступеньки, но похоже видела плохо, потому что умудрилась кого-то по дороге сбить.

Наконец я ее поймал. В холле первого этажа было мало народу, и там я и схватил ее за руку.

- Марта... - сказал я. Она резко повернулась. Глаза у нее были красные.

- Оставь меня в покое, Данил Разлогов! Что тебе от меня нужно? Что вам всем от меня нужно?

- Я же просто... - я не знал, как реагировать на такой явный натиск. Когда я задумывал все это, мне даже в голову не пришло, что она может так среагировать. Взбеситься — да, безусловно, но...

- Ты ничего обо мне не знаешь и берешься учить! - сказала она. - Ты хоть знаешь, как умер мой отец?

Я помотал головой.

- Уснул и не проснулся, - выдохнула она и у меня упало сердце.

***

            Я утащил ее на ступеньки запасного выхода. Здесь было полутемно и не очень уютно, но можно было не беспокоиться, что кто-то тебя здесь обнаружит. Почему-то это место не пользовалось популярностью у любителей покурить или прогулять уроки. В таком состоянии Марте нельзя было идти на урок, но я надеялся, что у кого-то из ее одноклассников хватит ума собрать ее вещи.

- Я не хотел тебя... доводить, - произнес я, чувствуя острую потребность извиниться.

- Я... знаю. Мужчины не любят женских слез и вряд ли тебе хотелось видеть именно такую реакцию.

Она вздохнула.

- Ладно. Я расскажу тебе. Странно, что Димка... ничего тебе не говорил.

- Он сказал про отца и то, что вы теперь живете вместе. Но... никаких подробностей.

- Да, - она кивнула. - Мы жили вместе до шести лет. Пока папа с мамой были вместе. А потом они окончательно разругались и развелись. Не знаю... не знаю, кто из них был большим эгоистом, но они решили разделить не только имущество, но и нас. Вроде бы речь шла о каком-то условии. Отец, кажется, не соглашался отдать матери какую-то внушительную долю имущества, если один из детей не останется рядом с ним. И...

- И они оба пошли на это? - ошарашено спросил я.

Она пожал плечами вполне равнодушно.

- Выходит что так.

- Но... И откуда ты это знаешь?

- Мы как-то послушали с Димой их разговор. Мама привезла Диму к нам с папой и они о чем-то ругались в кухне. А мы слышали. Мы были уже взрослее — лет 10-12 нам было. Конечно, тогда мы были в шоке. Даже смешно, мы заключили с ним договор, что ни о чем никому не расскажем. Родители не должны были узнать, что мы знаем. Но меня всю жизнь мучил вопрос, как они  решили нас поделить? Как решили, что Дима останется с мамой, а я с папой?! Как это произошло? Они кинули жребий? Я до сих пор об этом думаю. Постоянно.

- А спросить сейчас у мамы ты не можешь? Вы уже достаточно взрослые, чтобы вам все рассказали.

- Мама... - Марта вздохнула. - Понимаешь, я ее очень плохо знаю. Мы никогда не были близки. Она вечно в своих разъездах и командировках. Сейчас открывает свой ресторан в Праге. Я даже и не видела ее особо после... после похорон, - запнувшись, сказала Марта. - Иногда мне кажется, что она меня избегает. Избегает того, что я стану частью ее жизни. Она отвыкла от меня. Точнее, она никогда вроде бы и не привыкала.

Она покачала головой, потом посмотрела на меня с легкой улыбкой.

- Знаешь, вот с папой мы были по-настоящему близки. Мы были с ним лучшими друзьями. Я не чувствовала себя одинокой, пока он был жив.