Страница 51 из 94
Она даже не могла узнать, добрался ли он до деревни.
Мария вскочила со стула.
– Где находится ближайшая почта? Или банк? – она нервно просунула руки в рукава куртки. – Нужно, чтобы мой телефон заработал. Срочно.
– Ты уверена, что никто не звонил?
Марта вытерла руки полотенцем и, громко вздохнув, обернулась.
– Повторяю в двадцатый – и последний – раз: за те полчаса, которые я провела дома во время обеда и за те пятнадцать минут, которые я провела дома после работы – телефон не звонил. Даже ни разу не брякнул. А потом я ушла. Так что ничего гарантировать не могу.
Мария подошла к окну.
За стеклом падали огромные тяжелые снежинки. За последние несколько часов они накрыли серебристыми шапками все неподвижные предметы во дворе: машины, скамейки, деревья, фонари. Пустующие скворечники. Узкие карнизы. Тонкие провода.
Снег заметал город.
Мария смотрела на пейзаж и чувствовала, как в ней закипала злость.
В своем стремлении не задавать лишних вопросов, она загнала себя в ловушку.
Она не могла позвонить Вадиму в деревню, потому что не знала номера его телефона.
Она не могла позвонить ему домой, потому что не знала номера его телефона.
Она даже не могла прийти к нему домой, потому что не знала его адреса.
Она любила его больше жизни, и не знала о нем ничего.
Марта неслышно подошла к Марии и обняла ее.
– Первый снег – это так красиво, – задумчиво сказала тетя. – Жаль, что к утру он растает.
Но он не растаял.
За ночь неспешный поток снежинок превратился в дикий снегопад. Он ломился в комнату с таким ожесточением, будто имел право находиться по эту сторону стекла.
Мария отвернулась от окна и поплотнее закуталась в одеяло.
Вадим не позвонил.
Чтобы понять это, не нужно было смотреть на телефон: ее слух обострился настолько, что, казалось, мог уловить, как сменяются электронные цифры на экране – а не только жужжание виброзвонка. Но она все-таки не удержалась и взглянула на дисплей. Ничего.
Мария прижала телефон ко лбу и закрыла глаза.
Такое явное противопоставление: бездумная пластиковая коробка и голова, которая скоро разорвется от переизбытка мыслей: чем дольше Вадима не было рядом, тем больше вопросов задавала память, причем список пополнялся постоянно.
Вчера вечером она не ждала сюрпризов, просто пробиралась за Женей по протоптанной в глубоком снеге тропинке. Вскоре ей предстояло вернуться в пустую квартиру. А что потом? Сесть за книгу, чтобы бесконечно перечитывать один и тот же абзац? Включить телевизор и, не останавливаясь, перещелкивать каналы? Смотреть в окно, пытаясь вспомнить каждое слово, каждую интонацию последнего разговора с Вадимом?
– Приглашаю в гости, – Мария подождала, пока Женя обернется, и подняла на него печальный умоляющий взгляд. – Сегодня. Сейчас. Пожалуйста.
– Можно и без пожалуйста, – озадаченно ответил он.
Дома Мария заварила чай и, подобрав под себя ноги, села спиной к окну, чтобы не цепляться взглядом за снежинки, планирующие в сиреневой пустоте. Женя расположился напротив. Он, как и на дне рождения, безотрывно наблюдал за каждым ее движением и отвлекся, только когда сделал глоток чая.
– В моей кружке сахар, – Цыган поморщился. Мария молча пододвинула ему блюдце с нарезанным дольками лимоном. – Знаешь, Рыжая, в последнее время ты ведешь себя странно.
– Ты тоже.
Следующие пять минут они провели в полной тишине. Оба выглядели подавленными, но никто не собирался задавать по этому поводу вопросов – чтобы потом не давать ответов.
– А знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего? – интригующе прервал молчание Женя.
– И чего же?
– Почитать твои стихи.
На миг Марии показалось, что свет на кухне стал ярче. Такая неожиданная, необычная и безумно приятная просьба!
– Я схожу за блокнотом!
– Я сам схожу. Пока ты распутаешь свои ноги… – Женя встал. Его улыбка казалась жизнерадостнее дольки лимона в чае. – Только скажи, где искать.
Он вернулся через минуту – с зеленым блокнотом в руках и удивленным выражением на лице.
– И давно ты стала интересоваться фрейдистской психологией и бихевиоризмом?
– Дай-ка подумать? – Мария театрально уставилась на потолок. – Примерно три секунды назад. А почему ты спросил?
– Случайно заметил в твоей шуфлядке записку с фамилиями Адлера, Лакана и Осгуда.
– А разве Адлер – не курорт? – Мария была сбита с толку.
– Сам по себе Адлер, конечно, курорт. Но если добавить имя Альфред, то получится австрийский психолог. Учитывая, что в записке также указаны фамилии Жака Лакана и Чарльза Осгуда, то, полагаю, мой вариант вероятнее… Что с тобой?
Мария коснулась ладонями побледневших щек.
– Я ошиблась.
– И что, это страшная ошибка: перепутать Адлер с Адлером? – усмехнулся Женя.
– Еще не знаю, – ответила она, и черная кошка, которая недавно поселилась в ее животе, стала наяривать круги.
За долгую бессонную ночь волнение только усилилось. Утром, после короткого беспокойного сна, Мария открыла глаза, резко откинула одеяло и села на край кровати.
Хватит вопросов. Пора получать ответы.
Вадим говорил, что вернется в четыре. До этого он проведет три часа в поезде и примерно сорок минут в автобусе – значит, в зону приема мобильного телефона попадет уже в полдень.
Она доживет до полудня.