Страница 14 из 94
А потом Мария получила свою контрольную. Как стопроцентный гуманитарий, на высокий балл она и не рассчитывала, но двойка – это было чересчур.
– Да, Соловьева, – сказал преподаватель, видя выражение ее лица. – Я с тобой полностью согласен.
Если в жизни и бывают черные дни, то это был, несомненно, он.
* * *
Он поступил с Марией омерзительно. Дважды.
Вадим разложил на бетонном полу чехол с ключами и принялся копаться в мотоцикле
Казалось бы, все, как обычно. Цель оправдывает средства. Тогда откуда взялись эти муки совести? Они не возникали у других людей по отношению к нему, так почему же возникают у него?
Эта Мария… она словно не от мира сего. Может, с ней не все в порядке? Может, у нее какой-нибудь скрытый дефект? Это бы объяснило скоропостижный переезд в Южный Крест лучше сомнительной истории о занятых родителях.
А если это и есть отгадка? Если секрет в том, что секрета нет? Может, Ив права, и он зря тратит на эту рыжую свое время?
Но что-то в ней уже вцепилось в него. Ее наивность? Непорочность? Как люди с таким качествами еще выживают?!
К чертям совесть! Она мешает думать.
В зеркале мотоцикла шелохнулось отражение Наташи. «Еще и дверь оставил распахнутой», – подумал Вадим. А раньше он закрывал ее машинально.
– Я купила тебе новую куртку, а то ходишь два года в одной и той же кожанке, – Наташа положила куртку на диван.
– Спасибо, ма, – не оборачиваясь, поблагодарил Вадим. – Но я и сам могу о себе позаботиться. Мне же не десять лет, – его рука непроизвольно дрогнула, и ключ в который раз соскочил с ржавой гайки. Вадим чертыхнулся и отбросил его.
Почему десять? Не девять, не одиннадцать? Неужели это сидит в нем настолько глубоко?
Наташа словно прочла его мысли.
– Отец звонил.
– На этом остановись.
– Просто одна встреча.
Вадим подошел к Наташе.
– Не будет никаких встреч, – спокойно произнес он, и снова невзначай отметил, какая она хрупкая. Хрупкая и безвольная. Есть вещи, которые нельзя прощать.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Вадим – упрямо, Наташа – с укором.
– Мне пора, – прервал молчание Вадим.
– Может, бросишь это занятие? – без особой надежды спросила Наташа. – Навредишь себе – будешь всю жизнь жалеть.
Вадим на мгновение перестал застегивать молнию кожанки. Жалеть всю жизнь… Это не о нем. Спасибо папе.
– Тогда ты не сможешь покупать мне куртки.
Вадим уже вывел мотоцикл из гаража, но задержался – и вернулся.
– Я сегодня сам не свой. Как ты меня терпишь, ма? – Вадим обнял Наташу и поцеловал в висок. – Спасибо за куртку. Цвет мокрого асфальта – то, что нужно. Ну, я пойду, ладно?
Наташа тихо вздохнула.
– Будь осторожен.