Хроники Игрока, Однокрылый

Приняв снежно белое лезвие на свой клинок, я сбросил его в сторону и перехватив рукоять меча левой рукой, саданул навершием по скуле противника. Кулак правой впечатался в его челюсть, густо поросшую грязным светло-каштанывым волосом, но это было ещё не всё, что я приготовил для своего оппонента. Ладонь раскрылась, ослепительно блеснула сорвавшаяся с пальцев молния.

Запахло палёным. Чудесное зрение «Терминатора» подстёгнутое почти полной полоской «Анализа ситуации» вовремя предупредило мне об опасности, и я был вынужден отпрыгнуть назад, пнув на прощанье варвара каблуком в область паха. Белое лезвие мифриловой секиры свистнуло в считанных сантиметрах от моей кирасы, и на какую-то долю мгновения бой затих.

Скаля в улыбке крепкие крупные и необычайно белые зубы, на меня смотрел почти не получивший каких-либо повреждений «Джаггернаут». Только частично опалённая борода, принявшая в себя разряд моей колдовской молнии, напоминала о неудачной попытке более-менее честно повоевать с этой машиной войны из плоти и крови.

Обиднее всего для меня была не эта издевательская улыбка, а то показное пренебрежение, с которым до сих пор атаковал меня воин. Ведь не случись два с половиной месяца назад то, что произошло, не пропади в неизвестном направлении богиня Эления, всё было бы по-другому.

О – мы бы с этим приятелем танцевали бы на равных – как и положено героям-легендам. Как-то и должно было бы быть, будь этот мир, Ортен до сих пор обычной компьютерной игрой. Будь я простым игроком, Ваней Соколовым, сидящим у себя дома перед монитором и клацающим попивая пивко по клавиатуре, в то время как мой персонаж Вальдер Вебер – паладин-терминатор, «Эладис». «Невидимая неотвратимая смерть» и прочие эпитеты которыми награждала игра мой подкласс, просто дрался бы в режиме «Игрок против Игрока» с подклассом воина «Джаггернаут»…

Впрочем, не случись всего что произошло, не было бы и этой схватки. Не было бы боли, потерь и лишений, переживаний и горящей Крёнингсберговки. В конце концов, не было бы и новых, верных друзей – не было бы ничего из того, что произошло со мной в этом мире. Поиграв немного в «Хроники Ортена», я бы просто бросил эту игру, докатавшись до пятидесятого-шестидесятого уровня, переключившись на что-нибудь более интересное.

Мановение – на то и «мгновение», что бы пролетев оставлять после себя лишь воспоминания. Под яростным натиском сбросившего улыбку и наконец-то озверевшего дикаря, я был вынужден сделать ещё несколько шагов назад, отражая резкие обрывистые удары быстрыми движениями своего меча. Порой мне вообще казалось, что моё оружие двигается само, а я лишь позволяю ему делать то, что ему вздумается.

 Варвар зарычал, разбрызгивая выплёскивающуюся изо рта бело-красную пену.

«И всё-таки я его достал!» – мелькнула у меня мысль.

Сделав ложный выпад, мой противник, которого я на полном серьёзе мог назвать «моим врагом», прыгнул на меня, одновременно делая могучий замах обеими секирами. Не став разрывать дистанцию, ведь это было самым очевидным ходом. Я тоже рванулся вперёд, подставляя под его открытый живот свой правый наплечник.

Я как нутром чуял, что для меня готовится какой-то особо неприятный сюрприз! За спиной, там, где я мог бы сейчас находиться, что-то звонко хлестнуло по покрывающим мосток доскам и гулко бухнуло, обдав меня волной раскалённых искр. Два наших тела сшиблись в воздухе и отброшенные друг от друга, с грохотом покатились по деревянному настилу.

Поднялись мы почти одновременно. Воин заорал что-то нечленораздельное и с утроенной силой замахал своими парными секирами, полностью игнорируя жуткую рану, тянущуюся от правой ключицы до пупка. Она досталась ему от самого первого и видимо единственного успешного удара, что мне удалось нанести впервые же секунды боя. Собственно это я на него и напал, а ведь мог наверное отсидеться в невидимости… Тот удар положил бы любого, но только не эту полубезумную машину смерти.

Двуручный меч – не самое хорошее оружие, чтобы играть в поддавки, заманивая противника в ловушку или принимать бой по чужим правилам. Взяв в руки эту длинную полосу смертоносного металла, ты либо сам формируешь его рисунок, либо проигрываешь, сражённый более удачливым и ловким, или сильным и умелым противником.

 Есть у тебя такая возможность или нет – никто тебя спрашивать не будет! Чтобы выжить, ты должен любой ценой перехватить инициативу и жать, жать, давить до тех пор пока есть сила в руках, а глаза видят цель. Постоянно навязывать свою волю, создавать выгодные только тебе условия боя!

Усталость мне не грозила, по крайней мере, в бою с этим противником. А в остальном… порою легко рассуждать о чём-то, что почти невозможно реализовать.

Мне нужно было срочно вырываться из переплетений смертоносного мифрила, а это было ой как не просто. Лезвия с бешеной скоростью вспарывали воздух в считанных сантиметрах от меня. Визжали, легко перерубая стальные прутья перил. Шипели, грозя лишить меня моего единственного оружия.

Как разорвать дистанцию? Хоть на долю секунду избавиться от необходимости раз за разом принимать на клинок чужие, могучие удары и постоянно отступать по узкому залитому кровью настилу межпалубного мостика.

Под нами кипела ожесточённая битва. Щёлкали выстрелы паровых ружей и пистолетов, звенела сталь, вышибая снопы искр из скрещивающихся мечей, сабель, палашей и топоров. Кричали смертельно раненные и протяжно стонали умирающие. Стараясь взбодрить себя, и товарищей орали воздушные матросы. Свистели и улюлюкали наседающие на их шаткий строй буканиры, уже превосходившие команду дирижабля численностью, не говоря уже о среднем уровне и знании особенностей палубного боя.

Я слышал боевые кличи Андрея. Дворф рубился с четвёркой пиратов, удерживая проход в машинное отделение, где перед абордажем укрылись пассажиры: женщины, дети, и те из мужчин, что не знали с какой стороны нужно хвататься за меч. Перед ним уже образовалась приличная баррикада из тел поверженных противников, но этот бой тем и отличался от обычного, что эта преграда только мешала моему другу!