Страница 34 из 64
- Лизавета, всё хорошо. Всё кончилось! - раздался голос Артемия за окном. И потом ещё один, незнакомый:
- Артемий, а кто это у тебя там? Невесту везешь на смотрины? Слышал, слышал, что Силантий на покой решил уйти.
Дальше Лиза не слушала, о чем ещё говорили мужчины. Она чувствовала боль Никиты, который так и сидел на дороге. Лиза разблокировала двери и, выпрыгнув из машины, подбежала к нему. Кажется, она пробежала мимо голых мужчин? А откуда здесь на дороге голые мужики? Или ей показалось? Не важно! Важно то, что одному мишке было очень больно. Лиза опустилась перед ним на колени и, аккуратно потянув его за обе лапы, развела их в стороны. Нос у медведя распух так, что был похож больше на кокос, чем на нос медведя.
- Ну, тише, тише. Всё хорошо, я помогу, - заворковала Лиза над огромным медведем. Сейчас она видела перед собой не медведя, а молодого и крепкого парня, которому очень больно. Больно до слез, стоявших сейчас у него в глазах и одновременно с этой болью испытывающему стыд за эти слёзы.
- Никита, я сейчас буду говорить, и касаться твоего носа. Но ты не бойся, я не сильно. Хорошо? - предупредила Лиза его. В ответ Никита-медведь качнул огромной головой в знак того, что понял.
Лиза начала говорить, сплетая слова в узоры. Они сами всплывали у неё в голове, а она их просто проговаривала. Говорила и легко касалась пальцами огромного и распухшего сейчас носа. После первых слов Никита расслабился, задышал ровно и даже прикрыл глаза. Боль отступила, и даже нос медведя выглядел уже не как кокосовый орех, а как обыкновенный нос медведя. Только ещё был горячим и пульсировал Лизе в ладошку, когда она прижала её к носу медведя. Закончив говорить, она закрыла глаза и, оставив ладонь на его носу, осталась сидеть рядом с ним, вторую руку Лиза прижала ладонью к земле. Перед её закрытыми глазами сейчас стояла картинка, как боль из этого распухшего носа через её руки перетекает в землю. Сколько они так сидели, Лиза не знала. Из этого состояния её вывело смущенное покашливание.
- Кхе! Кхе! - раздалось вдруг рядом. В ту же секунду Лиза поняла, что держит свою руку уже не на носу зверя, а на лице человека. Она открыла глаза и увидела перед собой Никиту. Парень сидел перед ней абсолютно голый и стыдливо прикрывал рукой причинное место, в то время, как сама Лиза держалась за его нос.
- Ой! - она вскочила, и вдруг раздался дружный хохот.
- У, парень, да ты с козырей решил зайти! А чего ж прикрылся то? Всё равно всё-то не получилось лапой прикрыть! - хохотал мужик с черными, как смоль волосами и деформированным правым ухом.
- Узнаю Потапа по причиндалам! Передал в наследство? - вторил ему второй, рыжий и весь конопатый.
Два взрослых, абсолютно голых мужика стояли и хохотали. Стеснения от своей наготы они не испытывали абсолютно. Лиза вскочила на ноги и рванула к машине. Багажник у машины был открыт, там, перед открытым чемоданом, стоял Артемий и держал в руках джинсы и футболку. Хорошо хоть, он был одет. Лиза, не помня себя от смущения, спряталась от тех голых мужиков за ним.
- Ну, как дети, честное слово! - усмехнулся Артемий, поворачиваясь к ней, - ну, ты как? Сильно испугалась?
И перебросил джинсы и футболку через дверь джипа со словами:
- Племяш, оденься. Нам ещё домой ехать!
- Нет, не испугалась. Скорее, не верится, что всё это по-настоящему, - призналась Лиза.
- Более чем, - усмехнулся Артемий, - а ты молодец! И Ивана усыпила, и Никитке нос вылечила. И ведь не побоялась же к раненому медведю подойти. А вдруг бы он тебя задрал и в лес убежал?
- В смысле "задрал"? Убил, что ли? - Лиза не верила своим ушам.
- Ну да, от боли человеческий разум может и отключится, - сказано это было так спокойно и обыденно, словно речь шла о чем-то не значащем, как укус комара, например, - совсем-совсем не страшно было к медведю подходить?
- Нет. Да и не видела я перед собой медведя, - выдала вдруг Лиза со вздохом, - только боль его чувствовала.
- Лиза, спасибо тебе! - услышала она вдруг голос Никиты из-за спины Артемия, - а то мотался бы я сейчас по лесу голодный, пару дней, пока нос не заживет.
- Голодный? Пару дней? - Лиза смотрела на Артемия.
- Ну, да. С таким то носом ни охотиться, ни в тело человека вернуться. А ты вот так, на дороге, да ещё и без отвара...
- А почему по лесу бы мотался? Он, разве, не может домой вернуться? Ну, к своим... Ой! - вырвалось у Лизы, когда из-за спины Артемия показался голый по пояс Никита.
- И ничего бы ты не мотался голодным по лесу! Не самая сильная боль, голову бы напряг и дорогу бы в лесную избушку вспомнил бы. Она для этого там и стоит, и запасы еды для этого же в ней и обновляются. А там и вода, и еда, и одежда, всё есть. Но да, дня два, а то и три ты бы там провалялся, как раз к празднику бы и очухался! - сказано это было тоном учителя своему нерадивому ученику, - и нет, Лизавета, не может. Его в первую очередь свои же и не подпустят, как бы жестоко это не звучало. Раненый медведь - это в первую очередь раненый зверь, а уж потом сват, брат, муж. А дома дети. Для голодного зверя - это легкая добыча.
- А как же вы вылечиваетесь?
- А никак! Само заживает. Травница у нас своя есть, вот она растворы варит и в ту избушку и относит, когда надо. Но вот так не шепчет. Я ни разу не слышал от неё. Да и стара она уже стала, пост свой внучке передавать в пору, да та в город укатила. А заживает у всех по-разному: у кого-то долго и тяжело. У кого-то, вон, как у Василия, рваные раны так и остаются напоминанием, - кивнул Артемий в сторону мужчины с травмированным ухом.