Страница 174 из 228
Рокоссовский, как и Чуйков, считал, что наступление на Берлин в феврале 45-го было вполне реальным делом. Для его гарантированного успеха требовалось только немного повременить с ликвидацией восточнопрусской группировки противника, которая из-за своей удаленности все равно никак не могла повлиять на ход событий на берлинском направлении. Из мемуаров бывшего командующего 2-м Белорусским фронтом следует, что как раз 10 февраля, когда Жуков представил план Берлинской операции, а Рокоссовский начал наступление в Восточной Померании, Сталин фактически отказался от немедленного взятия Берлина, перенацелив основные силы 2-го Белорусского фронта на Восточную Пруссию, а против восточнопомеранской группировки двинув, в свою очередь, часть сил 1-го Белорусского фронта. Данное решение никак не вытекало из военно-стратегической обстановки. Более того, даже после поворота четырех армий Рокоссовского против восточнопрусской группировки немецкие войска в Померании оказались не в состоянии выделить достаточно сил для глубокого удара по тылам 1-го Белорусского фронта, которого будто бы опасался Жуков.
Здесь интересно обратиться к немецким источникам. Вот что пишет по поводу контрудара из Померании во фланг 1-го Белорусского фронта Гудериан: "...Я решил еще раз попросить Гитлера отказаться от наступления в Венгрии и начать наступление против пока еще слабых флангов клина русских, вбитого ими в нашу оборону вплоть до Одера между Франкфуртом-на-Одере и Кюстрином. Наступление должно было развиваться в южном направлении из района Пиритц, Арнсвальде и в северном направлении с рубежа Глогау, Губен. Этим я надеялся усилить оборону столицы Рейха и вообще оборону территории страны и выиграть время, необходимое для ведения переговоров о перемирии с западными державами. Для успешного проведения этой операции необходимо было быстро вывести войска из Балканских стран, Италии, Норвегии и, в первую очередь, из Прибалтики. Этот план я предложил Гитлеру... в первых числах февраля. Все мои предложения относительно оставления этих территорий он отклонил... От задуманного плана наступления осталась лишь идея удара из района Арнсвальде с целью разгромить русских севернее реки Варта, укрепиться в Померании и сохранить связь с Западной Пруссией.
15 февраля 3-я танковая армия генерал-полковника Рауса была готова к наступлению. Утром 16 февраля она перешла в наступление... 16 и 17-февраля наступление проходило весьма успешно; мы начали надеяться, несмотря на, все трудности и сомнения, на удачу этой операции, рассчитывая получить время, необходимое для принятия дальнейших мероприятий".
Однако уже 18-го наступление застопорилось. Гудериан объяснял это тем, что накануне был тяжело ранен в автокатастрофе генерал Вальтер Венк, руководивший операцией, вследствие чего разладилось управление войсками. Вряд ли такое объяснение справедливо. Наступление из Восточной Померании изначально было обречено на провал. Ведь в немецкой 3-й танковой армии было всего лишь 6 дивизий, значительно потрепанных в предшествовавших боях и не имевших достаточно горючего и боеприпасов. Гудериан торопил с контрударом и не стал дожидаться подвоза всего необходимого снабжения. Этими силами не то что отрезать от переправ советские войска на одерских плацдармах не было никакой возможности (об этом германское командование не помышляло - что смогли бы сделать 6 немецких дивизий против 6 советских армий!), но даже более ограниченную задачу восстановления сухопутной связи между Восточной Померанией и Западной Пруссией выполнить не удалось. Кстати сказать, предложенный Гудерианом план быстрой эвакуации германских войск с второстепенных театров был неосуществим. Для вывоза морем не хватало судов, а состояние путей сообщения в Итальянских Альпах и на Балканах не позволяло войскам сражавшихся там групп армий "Юго-Запад" И "Юго-Восток" прибыть на Одер до начала возможного советского наступления, первоначально запланированного Жуковым, напомню, на 19-20 февраля.
Единственным правдоподобным объяснением принятого Сталиным 10 февраля решения отложить наступление на Берлин будет следующее. Верховный Главнокомандующий всерьез опасался, что после падения Берлина немцы будут стремиться сдаться только войскам западных союзников, которые и займут все удерживаемые вермахтом территории не только на Западе, но и на Востоке. Иосиф Виссарионович боялся, что англо-американские десанты высадятся в Восточной и Западной Пруссии, в Померании, в Западной Венгрии и даже в далекой Курляндии. Как раз с 4 по 11 февраля проходила конференция руководителей трех союзных держав в Ялте, где Черчилль и Рузвельт согласовали со Сталиным границы зон оккупации в Германии и Австрии. Восточная Германия вместе с Берлином, Померания и Восточная Пруссия отдавались под советский контроль. Никаких планов отправки союзных войск в эти регионы не существовало в природе, даже в виде чисто гипотетического варианта. Однако Сталин, похоже, не вполне доверял своим западным Партнерам и решил подстраховаться. Вместо того чтобы двигаться на Берлин, советские дивизии в феврале и марте атаковали померанскую, восточнопрусскую и курляндскую группировки противника. Наступление в Курляндии вообще не имело никакого смысла. Там все равно скопилось избыточное для данной протяженности линии фронта количество немецких войск, а возможность их эвакуации в Германию ограничивалось только пропускной способностью курляндских портов и наличием морского тоннажа. В конце марта бывший начальник штаба 2-го Прибалтийского фронта генерал Л.М. Сандалов, только что назначенный на ту же должность на 4-й Украинский фронт, говорил начальнику Генштаба А.И. Антонову: "Для разгрома курляндской группировки у 2-го Прибалтийского фронта сил маловато, а для активной обороны более чем достаточно. Одну, а то и две армии оттуда можно снять". Однако, как признает Леонид Михайлович, из Курляндии "Ставка почти ничего брать не стала".
Внезапная остановка советского наступления на Берлин породила у Гитлера надежду на возможность сепаратного мира с Советами. 5 марта Геббельс записал в дневнике: "Фюрер думает найти возможность договориться с Советским Союзом, а затем с жесточайшей энергией продолжать войну с Англией. Ибо Англия всегда была нарушителем спокойствия в Европе. Если бы она была окончательно изгнана из Европы, то мы жили бы, по крайней мере, известный период времени в условиях спокойствия. Советские зверства, конечно, ужасны и сильно воздействуют на концепцию фюрера. Но ведь и монголы, как и Советы сегодня, бесчинствовали в свое время в Европе, не оказав при этом влияния на политическое разрешение тогдашних противоречий. Нашествия с востока приходят и откатываются, а Европа должна с ними справляться".