Сеятель

– Парни, под столами смотрите. Эти крысы могут там прятаться.

Мой совет, что я дал в эфире, помог, троих нашли и застрелили. Хотя мне тоже повезло, из подсобки выскочили двое, я их и пристрелил, тоже из пистолета. Если уж работаем тихо, так тихо. Судя по растрепанному виду и наспех надетой одежде, те там явно не перекусывали. Спаривались, видимо. Ладно хоть разнополые были, а то знаю я американцев. Парня я впервые вижу, а вот девушка знакома – кажется, тоже ученый-генетик. Год как тут работает.

Зачистка заняла шесть минут, почти три десятка мы уничтожили. Разные ученые и их помощники. Повезло, день рабочий, все на рабочих местах были. Пациенты разгромили лаборатории к чертям, вымещая злобу. Разбивали все, что видели. Дальше, пока двое убежали привести остальных из арсенала, я передал пост омоновцу, тот картинки с камер стал внимательно изучать, а сам направился к помещению, что находилось рядом. Это была раздевалка, где работники переодевались в униформу. Оно уже проверено было. Кстати, второй выход был у другого крыла, где арсенал находился, там же морг, поэтому решили прорываться тут.

– Ты куда? – тут же отреагировал омоновец.

Мы вообще все на нервах были, адреналин зашкаливал, так что резкий окрик заставил меня вздрогнуть. Однако остановившись и обернувшись, я сообщил:

– Тут раздевалка, одежда гражданская, деньги, ключи от машин. Я лично собираюсь свалить из Литвы, и средства мне нужны. Да и спасенных я бросать не намерен. Например, деда Федора я доставлю к его семье, это мой долг. Надеюсь, и другие так же поступят и возьмут на себя труд вернуть пострадавших родственникам. Если они у них есть.

– Добро.

Омоновец передал пост Федору, тот устало сел в кресло, и с остальными мы прошли в раздевалку. Стали вскрывать шкафчики, они не запирались, осматривать одежду, отбирать по размеру. Я с ходу приметил в одном из шкафчиков большую спортивную сумку с известным логотипом фирмы, изготавливавшей разную одежду и спортивные аксессуары, достал ее, вытряхнул содержимое. Спортивный костюм, пропахший потом, влажное полотенце, кроссовки в целлофановом пакете – в общем, ожидаемо, кто-то пробежками любил заниматься. В эту сумку я и стал складывать вещи. Нашел зимние кроссовки по размеру, сорок первый, сложил, туфли – должны Федору подойти. Костюм для него и пальто со шляпой. Все же на улице зима (я посмотрел дату на мобильнике одного из убитых: пятое декабря две тысячи тринадцатого года). Сами мобильники не брал, опасался, что отследят по ним. Для себя взял джинсы, рубаху и зимнюю пуховую куртку.

При этом обхлопывал всю одежду в поисках находок, деньги убирал в отдельный кармашек. Нашел ключ от автомобиля с брелоком сигнализации, на котором была эмблема «Мерседеса». Я на стоянке видел микроавтобус этой марки с затонированными стеклами, надеюсь, ключ от него, так что прибрал в карман. Тут и другие подошли, тоже собирать начали да сразу переодеваться. Для всех хватало. Дальше, пока те готовились, я вышел из раздевалки и передал одежду Федору. Тот, не стесняясь, разделся донага и стал одеваться в приготовленную одежду. Я так же поступил. А униформу убрал в сумку, как и оружие. Рюкзак, каску и бронежилет тоже. Да все. Деньги по карманам, за пояс пистолет, в кармане электронный ключ от машины.

Дальше двое в форме вышли и ликвидировали охранника в будке. Один зашел в будку, стал искать, как открыть ворота, а омоновец, собрав нас во дворе, сказал:

– Грузимся в эти две машины и прорываемся к границе с Россией. Кто не с нами, уходит самостоятельно.

Причину такого решения я понимал: омоновец офицер, он скачал все что можно с компьютеров, и двое, что разбирались в них, помогли ему с этим, и ему еще нужны были живые свидетели. Так что те грузились в два микроавтобуса, а мы с Федором, который решил ехать со мной, скрипя снегом, подошли к внедорожнику. К сожалению, когда я проверял пульт автосигнализации, пискнул не нужный мне автомобиль, а этот небольшой трехдверный внедорожник серебристого цвета. Сумку я закинул в багажник и, устроившись за рулем, вставил и провернул ключ. Машина промерзла, все же зима, декабрь, однако движок затарахтел сразу: похоже, дизель. Включив отопление, тут климат-контроль был, я стронул машину с места и, выехав следом за микроавтобусами наружу, покатил не за ними, а свернул в другую сторону. Кстати, помповое ружье с поста я забрал, к нему всего десяток патронов с картечью был в подсумке.

– Что там увидел? – спросил Федор, крепко держа автомат, что лежал на коленях. У меня автомат между сиденьем и дверцей был, ружье с сумкой в багажнике. Сам я оборачивался, пока мы отъезжали от Центра, там пожар разгорался.

– Вывеска была. Представляешь, они и не прятались. Так и написано, что исследовательская лаборатория.

– Твари.

– Это да. Кстати, что это за город? Улочки узкие, старый город, но не узнаю.

– Я тоже. Похоже, мы в центр едем, вон ратушу видно, там и узнаем, – несколько нервно крутя головой, ответил Федор.

Я его понимал: столько лет провести в камерах, а тут открытое небо, в смысле затянутое низко висевшими облаками, похоже, вот-вот снег пойдет, люди вокруг, яркие вывески реклам. Ему нужно адаптироваться, да и здоровье его меня беспокоило, а ну как сердце откажет? Нет, мы, Палкины, такие, все выдержим.

– Точно.

Я остановился, при этом скрывая лицо, и Федор со своей стороны поинтересовался у проходившей мимо женщины, что это за город. Оказалось, Утена.

– До границы меньше ста километров, – сообщил Федор. – Быстро доедем.

– Быстро, – согласился я. – Только у меня тут дела есть, отомстить той твари, из-за которой я к американцам в лабораторию попал.

– Хм, у меня тоже должок остался, – задумался тот. – В Вильнюсе живет гад. То есть двадцать лет назад жил, но вот где, не знаю. Можно уточнить у начальника тюрьмы, где я сидел раньше. Он должен знать. Тот в деревушке живет, а та рядом с тюрьмой, где меня содержали. По пути будет.

– Найдем, – обнадежил я. – Займемся твоим долгом, потом я передам тебя родственникам. Есть они?

– Сыновья.

– Вот им, и займусь своим должком.

– Хорошо.

У книжного магазина я остановился, купил автомобильный атлас Литвы и, ориентируясь по нему, покинул городок и по шоссе покатил в сторону Вильнюса. Через сорок километров в стороне от трассы показались стены тюрьмы, в прошлом замка, свернули на повороте, там и заехали в деревушку. Федор вышел вместе со мной.

Поспрашивав у прохожих, узнали, что у тюрьмы новый начальник, а прошлый вышел на пенсию. Проживает тут же в своем доме с женой. Навестили их, убили обоих, но нужный адрес узнали. Вернувшись на трассу, поехали дальше к столице. От транспорта нужно было избавиться, и я пока думал, как. В машине я нашел документы, записана она за американцем, но номера местные. Был бы его паспорт, без проблем продали бы на авторынке столицы, а так придется бросить. Жаль, деньги бы не помешали, по карманам я собрал мелочевку, американцы на картах все держат, на пару дней нам хватит, а дальше придется искать средства. А пока ехали и перекусывали (купили сэндвичи на бензоколонке и я полный бак залил), общались. Федор описывал мне ту гниду, которая его в тюрьме гнобила, из-за которой он и стал живым мертвецом. Официально старик мертв, и еще нужно доказать сыновьям, что он жив. Они ведь официальной версии верили.

До Вильнюса доехали благополучно. Желтая зимняя куртка придавала мне массивности, и со стороны я казался вполне взрослым. Хотя было жарко, пришлось убавить температуру в машине. Въехав в город, я покрутился по улочкам и, доехав до магазина, где продавали мобильные телефоны и сим-карты, припарковался на свободном месте. Оставил Федора в машине и прошел в магазин. Дальше все просто – дал сверху стодолларовую купюру, она одна нашлась среди тех денег, что я нашел, остальные евро, и сотрудник продал мне два телефона и две сим-карты, зарегистрированные на левого человека. Роуминг подключен. Я сразу по двадцать евро на счета положил. Долго пользоваться ими я не планировал. Автозарядку взял. Телефоны простенькие, одинаковые. Приметив аптеку рядом, купил сердечные лекарства для Федора.