Страница 137 из 143
Однако опытный дипломат Александровский разгадал игру Бенеша. В личном письме наркому Литвинову, отправленном 13 июля 1937 года, вскоре после беседы с одним из ближайших сотрудников Бенеша, Лауриным, и одновременно с записью беседы с президентом 3 июля, он вскрыл смысл основных шагов чехословацкой дипломатии в последние месяцы:
"Насколько припоминаю, усиленные разговоры о возможности чехословацко-германского сближения, и в частности разговоры Лаурина, в которых он утверждал, что Бенеш сам ищет возможность договориться с Германией, относятся к началу этого года, главным образом к февралю и марту (в действительности германо-чехословацкие переговоры шли еще с конца 36-го. - Б. С.)... Мой последний разговор с Бенешем... мне кажется, не оставляет... сомнений в том, что чехи действительно имели косвенную сигнализацию из Берлина о том, что между рейхсвером и Красной Армией существует какая-то особая интимная связь (здесь "интимная", безусловно, только в значении "близкая, доверительная". - Б. С.) и тесное сотрудничество. Конечно, ни Бенеш, ни кто бы то ни было другой не могли догадаться о том, что эта сигнализация говорит об измене таких крупных руководителей Красной Армии, какими были предатели Гамарник, Тухачевский и др. Поэтому я легко могу себе представить, что Бенеш делал из этих сигналов тот вывод, что советское правительство в целом ведет двойную игру и готовит миру сюрприз путем соглашения с Германией. В положении Бенеша было вполне естественно задаваться тогда вопросом, что же делать Чехословакии перед лицом такой возможности... Я не сомневаюсь в том, что Бенеш и Крофта (министр иностранных дел. Чехословакии. - Б. С.) действительно зондировали почву у немцев, встречались с Траутмансдорфом и пользовались своим посланником Мастны в Берлине для того, чтобы расчистить дорогу для чехо-словацко-германского соглашения, а Бенеш имел в виду забежать таким образом вперед и договориться с Германией раньше, чем ожидавшийся им "сюрприз" советско-германского сближения стал бы общеизвестным фактом. Одновременно он поручал Лаурину сигнализировать через меня, что он может договориться с Германией раньше, чем это сделает СССР, и тем понудить нас если не заговорить с ним откровенно, то учесть заблаговременно такую возможность в пактировании с Германией. Если бы советское правительство действительно подготовляло соглашение с Германией, то такой план Бенеша был бы вполне понятен и достиг бы своих результатов. Я считаю весьма характерным то, что сказал мне Бенеш теперь, а именно, что Чехословакия вынуждена была бы "опираться и на Россию Тухачевского", а также договориться с Германией, хотя это и было бы началом зависимости Чехословакии от Германии".
Всё хорошо в этом по-своему блестящем анализе. Вот только одно удивляет. Почему-то ни Бенеш, ни Александровский не задались элементарным вопросом: отчего, если прогерманский заговор в Красной Армии действительно существовал, Гитлер столь поспешно организовал утечку данной информации в Прагу? Не надежнее ли было дождаться исхода переворота? Ведь в случае успеха Чехословакия от Германии всё равно никуда бы не делась. А тут риск, что информация каким-то образом дойдет до Сталина и тот успеет принять меры. Вот если бы фюрер блефовал, тогда его поведение легко поддавалось объяснению. Но и президент и посол тогда не сомневались, что Тухачевский возглавлял вполне реальный заговор, и не задумывались над фактами, не укладывающимися в данную схему.
Бенеш надеялся, что Москва не захочет лишать его страну независимости и ликвидировать там демократические свободы. Через год с небольшим оказалось, однако, что Гитлер смог сговориться насчет Чехословакии не со Сталиным, а с лидерами западных демократий - тем же Даладье и Чемберленом в Мюнхене. Цену же сталинской дружбы Бенеш окончательно узнал через десять лет после Мюнхена, в феврале 48-го. Как вспоминает один из руководителей советской разведки и обертеррорист генерал П. А. Судоплатов:
"Молотов (в то время курировавший разведку. - Б. С.) вызвал меня в свой кремлевский кабинет и приказал ехать в Прагу и, организовав тайную встречу с Бенешем, Предложить ему с достоинством покинуть свой пост, передав власть Готвальду, лидеру компартии Чехословакии. Чтобы напомнить Бенешу о его тесных неофициальных связях с Кремлем, я должен был предъявить ему расписку на десять тысяч долларов, подписанную его секретарем в 1938 году, когда эти деньги нужны были Бенешу и его людям для переезда в Великобританию. В противном случае мне предписывалось сказать ему, что мы найдем способ организовать утечку слухов об обстоятельствах его бегства из страны и оказанной ему финансовой помощи для этого, тайном соглашении о сотрудничестве чешской и советской разведки, подписанном в 1935 году в Москве, секретном договоре о передаче нам Карпатской Украины и об участии самого Бенеша в подготовке политического переворота в 1938 году и покушения на премьер-министра Югославии...
Официальные советские представители и без того оказывали на Бенеша весьма сильный нажим, а тут еще и мы должны были внести свою лепту. Зубов (бывший советский резидент в Чехословакии. - Б. С.) и я провели в Праге целую неделю, и за это время Зубову, который перед войной встречался с Бенешем в присутствии нашего посла Александровского, удалось, использовав всё свое умение и прошлые связи, на пятнадцать минут встретиться с Бенешем в его резиденции... Смысл нашего послания он довел до президента, сказав, что в стране произойдут кардинальные перемены независимо от того, сохранится нынешнее руководство или нет, но, по его мнению, Бенеш был единственным, кто мог бы обеспечить плавную и бескровную передачу власти. В соответствии с инструкциями Зубов сказал Бенешу, что не ожидает от него ответа, а всего-навсего передает ему неофициальное послание. По словам Зубова, Бенеш казался сломленным, больным человеком, который постарается сделать всё, что можно, с тем, чтобы избежать взрыва насилия и беспорядков в Чехословакии... Через месяц Бенеш мирно уступил бразды правления Готвальду".
Мавр сделал свое дело - мавр должен уйти. Расчеты Бенеша, что Сталин согласится терпеть его в качестве советской марионетки, рухнули. У Москвы была марионетка понадежнее - Клемент Готвальд. И компромат предъявлять не потребовалось (впрочем, о его существовании Бенеш Помнил всегда и насчет благородства Сталина с Молотовым в момент разговора с Зубовым уже не заблуждался). Вскоре отставной чехословацкий президент скоропостижно скончался. Уж не приложили ли к его смерти руки коллеги Судоплатова из специальной "лаборатории-Х" профессора Майрановского, снабжавшей рыцарей плаща и кинжала смертоносными ядами, не оставлявшими следов? Все-таки Бенеш чересчур много знал о тайных советско-чехословацких связях. Только дела Тухачевского эта, возможно роковая, осведомленность не касалась.