Страница 21 из 191
Может зря я все это затеяла?
Если он застукает меня.
Вдруг я разонравлюсь ему?
Вдруг?
Волна отчаяния накрывает меня с головой, поражает каждую клеточку души. Я чувствую, как страх вибрирует в голове, как его дурман поглощает все мысли и подкашивает колени.
- Маша! – тихо зовет Лина.- Идут!
Я запихиваю все в ящик.
Меня колотит. Дрожь поднимается из глубины моего тела – неотвратимая, нещадная, бешенная. Секунду, еще секунду!
Боковым зрением я смутно вижу, как Лина мчится в комнату. Слышу, как щелкает, открываясь, дверь.
Лина уже залезает под диван, и я следую ее примеру. Слава богу, диван здесь не такой, как у нас. Под ним даже есть пустое пространство.
Но даже там не могу успокоиться. Сердце оглушительно, отупляющие бьется в голове, отдаваясь в горле, в животе, в груди. Мощный ток крови переворачивает вены внутри меня. Перед глазами мелькают вспышки.
Я близка к истерике.
Вдыхаю и выдыхаю и мысленно считаю до десяти.
Бешеный каскад мыслей.
Если нас застигнут здесь, что сделают с нами?
Выгонят с позором, сдадут защитникам, и те расстреляют нас, как шпионов.
Я привязана к столбу. Медленно поднимается ружье. Тьма дула, словно тьма коридора, ведущего в бесконечность.
Пуля входит в меня, и я кричу изо всех сил в последний раз.
Предавшая и преданная.
Предавшая во имя любви.
Или лицо Алана, когда он узнает об этом.
Спокойное, как чистое полотно у меня на мольберте. Безразличие и холодная ярость в глубине его глаз.
- Никогда не хочу видеть тебя.
И я, сжавшаяся от ожидаемого удара и от дурманящего, кипящего стыда. Та, что не сможет отплатить тем же.
Где та девочка, которая не списывала на уроках, боялась заговорить с мальчиками и прежде чем взять книгу в библиотеке думала: «а понравится ли она маме?».
Вместо нее – ураган, вместо нее преступница, вместо нее – я.
Лина пинает меня локтем. Мы переглядываемся.
Я осторожно тяну покрывало на диване вниз.
Теперь мы спрятаны за занавесью.
Алан заходит в комнату. Он не один. Легкие, девичьи шаги.
Костер ревности взвился внутри меня. Словно по моей душе катком проехались.
Я стиснула зубы.
Они садятся на диван. Его задняя стенка опасно прогибается.
- И что ты будешь делать? - мягко спросил Алан.
Слышны судорожные всхлипы и бормотание:
- Не знаю,- я понимаю по голосу, что это Кэтис.
-Ты должна сообщить о ребенке, если он будет,- жестоко говорит Алан. Но в тоже время в интонации его голоса слышится и сочувствие. Оно испепеляет все мои безумные грезы.
- У него ребенок? – шелестит невесомый голос Лины.
Я хочу биться головой об пол пока не проломлю эту непреодолимую преграду или пока не разобью голову в кровь.
Лина гладит меня по плечу.
Я отворачиваюсь от нее, и смотрю, как свет раскрашивает покрывало в радужные тона.
- Кто этот подонок? – голос Алана, как игла – холодная и острая пронзает мой мозг.
«Не он!» - хочется кричать мне в ликовании!
- Он был… было темно.- Кэтис запинается,- высокий, поганый…о-о-о,- сухие клокочущие рыдания разносятся по комнате и словно возвращаются назад бумерангом, отражаясь от стен.
- Все будет хорошо,- шепчет Алан.
Она успокаивается.
- Но почему ты так долго не говорила?
- Он угрожал мне, и было так стыдно… Я думала, что все пройдет, как кошмар. Но мне не к кому обратиться, кроме тебя.
Да, уж такое пройдет.
-Тебе не в чем стыдится. Ты ни в чем не виновата.
- Спасибо тебе, Ал,- шепчет Кэтис. Слышен звук поцелуя.
Я закрываю глаза.
- Давай я провожу тебя. Одной в таком состоянии нельзя идти.
Они встают и уходят, чуть помедлив в коридоре, накидывая куртки. Шелест одежды, стук каблуков, скрип двери.
И тишина.
Пусть она будет мне саваном!
- Да уж влипла ты, подружка,- сказала мне Лина, когда мы вылезли из-под дивана.