Страница 170 из 191
Мое сердце взлетает, я взлетаю, как будто у меня есть крылья.
Грезы становятся явью.
Его лицо так близко от моего, ближе нельзя… Глаза пылают задорным огнем, но за ними сияет что-то еще – что?!
Я разгадаю…
Я обещаю это тебе, Алан!
Я улыбаюсь… Я улыбаюсь… Я не могу не улыбаться, когда он рядом, когда он танцует со мной и на губах его тает ответная улыбка, полная тихой нежности.
Шаг, еще шаг, еще один… в скользящем ритме вальса…
Шепот у моего уха – жаркий и ласковый:
- Мери,- словно зов ветра в пустыне.
Я поднимаю глаза, и спрашиваю:
- Что? – тихо, на грани счастливого обморока.
- Мери,- повторяет он, словно пробуя мое имя на вкус.
- Я не жалею, что согласился. Это все так прекрасно…
- Еще бы ты пожалел,- фыркаю я, убивая все очарование момента.
- А что тогда? – игриво спрашивает он.
- Тебя ждет страшная смерть,- обещаю я замогильно и жутко.
- Испугала,- он опять улыбается,- каждый раз с тобой умираешь, рождаясь вновь.
Я замолкаю.
Шаг, поворот… с нами пляшут блики на стенах, и взлетают конфетти над головой, точно благословляющие, сверкающие в бликах солнца брызги.
Мы кружимся в зале, как два сросшихся черенками листика на ветру, не желающих отпустить друг друга никогда… Мы кружимся, и дождь молний пылает в наших сердцах… Мы кружимся, и я хочу танцевать с ним века, пока не упаду от усталости…
Наконец вальс кончается.
Мы стоим, прижавшись друг к другу, и между нами трепещет, бьется, растет какое-то потаенное, глубинное чувство. Оно сжигает меня до кончиков ногтей и волос, и в то же время словно окутывает облаком нежности и иступленной тоски.
После танца, я рассматриваю ребят, пришедших на бал,– вот несколько моих одногруппников - смеются, веселятся, болтают, целуются.
Тут к нам подбегает Линка. Она тащит за собой какого-то веселого коротышку. Тот смотрит на Линку так, будто она - богиня.
- Хай! - восклицает она, целуя меня в щечку.
- Привет! - отвечаю я, не отпуская руки Алана.
- Веселитесь? А это - Иван, - она представляет своего кавалера.
- Мария,- я улыбаюсь,- а это Алан.
Иван приветствует нас. Линка прерывает его:
- Мы тут на секундучку забежали,- и шепчет мне на ухо.- Маш, прошвырнемся по мирам еще?
- Потом,- отвечаю я.
- Хорошо! Пока-пока! - и она упархивает, волоча Ивана за собой, словно на буксире.
Ее жизнь - мгновение...
Мне становится внезапно грустно. Почему все хорошее уходит навеки, и лишь бледный след в памяти говорит о том, что когда-то все эти прекрасные мгновенья случились с тобою? Тогда как адские муки вгрызаются в подсознание и терзают сквозь дни.
- Я схожу проветрюсь? - спрашиваю я Алана.
- Иди,- он целует меня в лоб.- И возвращайся скорее.
Он догадывается, куда я направляюсь, и поэтому не напрашивается в спутники, быть может просто понимает, что мне нужно побыть одной.
Я сажусь на перила – холодные и смотрю в темноту. Она смеется надо мной, взмахивая крыльями, словно птица, сдвинув набок голову с красными глазами-фонарей.
Ветер продувает меня насквозь, но я не чувствую холода. Я словно парю, словно лечу... На гребне волны.
Снова.
Я должна сохранить навеки этот день!
Он не должен исчезнуть, как другие, стершись в моей памяти!
Я рисую себя в вальсе, себя в его руках на маленьком клочке бумаге, найденным в сумке огрызком карандаша.
Тут вдруг кто-то набрасывает на меня что-то теплое, мягкое.
Его куртка.
Я оборачиваюсь, и Алан говорит спокойно:
- Мери, пойдем…
Я обнимаю его и прижимаюсь к нему всем телом.
- Я так люблю тебя... больше, намного больше, чем сможет полюбить кто-нибудь когда-нибудь.
Его ладони ложатся на мою талию, и он говорит:
- Не отпущу никогда,- и это не угроза, это обещание.
- Это прекрасно,- шепчу я в ответ, тая под его поцелуями.
Он протягивает мне руку, и мы возвращаемся в зал.
Затем начинаются разные игры, и он участвует в них и получает несколько призов.