Страница 159 из 191
Занавеси позади трона упали и мы увидели, что вся стена увешена портретами Керрит.
Керрит принимает дань, Керрит восседает на троне, Керрит вершит суд, а перед ней стоят истец и ответчик (наверняка в заоблачном царстве они назывались по-другому, но я то не знаю как!), Керрит с мечом летит над полем боя, а за ее спиной трепещут тонкие серые крылья.
«Почему они серые?» – собираюсь спросить я Керрит, но она опережает меня:
- Я срединная ведьма.
Воспоминание всплывает из темных глубин памяти. Ведьмы бывают черные, белые и срединные.
- Мы над светом и тьмой. Мы – выше неба.
Забавный парадокс.
- Я нарисую,- я улыбнулась, уже увидев Керрит в ледяных небесных полях. У ворот замка, на голубой дорожке.
- Ты, кажется, недоумеваешь, кто я? – едва не зевая, спросила Керрит.- Я самая старая из всех сестер. Мне десять тысяч лет. Я надзираю за этим миром. Я веду записи о нем, чтобы то, что происходит здесь, никогда не исчезло. Специальные записи,- и она улыбнулась,- ловлю мгновения отражая их в своем мече, пронзаю сердца тех, кто знает и умеет, и тогда они попадают сюда, перерождаясь.
- Мои сестры – Колита и Колдуневья, мир праху ее, и Ретира.
Зло, Милосердие, Память и Забвение, и…
- Истина и Красота,- добавила Керрет, и махнула рукой,- ладно идите.
Мы вышли, и перед нами возникла из ниоткуда печальная туманная девушка. Она плыла, указывая путь.
В ответ на все вопросы она молчала, отказываясь что-либо рассказать о своей госпоже.
Мы вошли в полупустые покои. Простая кровать, стул, стол – вот и все. Моя комната и Алана были соединены дверью.
Призрак увел Денизу прочь.
- Неспроста это все,- сказал Алан, позже,- зря ты согласилась.
Я пожала плечами:
- А что она может мне сделать с помощью картины?
- Потрясающая наивность! Этот мир за гранью разума, тут все возможно.
- Всегда хотела попасть в такой мир,- заметила я.
- Конечно, это все здорово, только бы вернуться без потерь,- вздохнул Алан, обнимая меня и прижимая к себе.
- Мы вернемся, как пришли. Вместе,- я погладила его по голове, поцеловала в щеку и попросила:
- Останься со мной. Я боюсь, что опять увижу кошмар.
И мы лежали до утра, обнявшись, тихо переговариваясь и изредка целуясь.
На следующий день я начала рисовать Керрит.
Пока я рисовала ее развевающиеся одежды, сегодня они были самых разнообразных оттенков, но одного тона от чуть голубоватого до яростной синей черноты, Керрит рассказывала мне свою историю:
- Сначала я была одна, и все мы жили здесь. А когда подросли сестры, отец дал им по наделу и велел править мудро. А меня оставили здесь.
Я набросала светлый блеск ее одежд и блики серебра на коже. Ее мрачные бездонные глаза, ее резкие черты лица, которые, казалось, вот-вот прорвут кожу, и ее мягкие пушистые волосы.
Она стояла у своего замка, у своего оплота, у своей крепости. За ней вздымались горы облаков и ласковый свет падал на шпили, заставляя их отсверкивать, словно маленькие капельки росы
Я пыталась сделать ее лицо трагическим, наделить его печальной красотой справедливости и тоской безнадежного знания.
Я видела ее сущность, сквозь ее лень и усталость.
- Когда-то давно, я выполнила то, что должно,- вздохнула она.- Иногда не надо этого делать, теперь у меня есть лишь долг. Когда-то я совершила преступление, но я искупила вину. Я знала, что произойдет, но я спасла его, пожалев. Я знала, что его поймают. Я спустилась с неба и вместо того, чтобы наказать его, забрала его с собой, очарованная его красотой. А он предал меня. Разобравшись в нашей жизни, он закрутил интригу. И хотел донести моим родителям о моем преступлении, а они не пожалели бы меня. И я убила его. Сама. После этого я умерла,- и она обернулась к Денизе,- подумай над тем, что ты хочешь совершить. Я сама заложница своей вины.- И кивнула мне,- рисуй!
Затем, она приказала нам поклясться своей магией, что мы никогда не расскажем о том, что узнали.
Мы сплели руки все четверо и произнесли слова:
- Netrio cotange set,- что значило – никогда, вовеки не откроем тайну сию, иначе лишимся даров своих.
Спустя два дня мы сошли на землю. По длинной витой лестнице появившейся по знаку Керрит. Мы шли и шли, стирая ноги в неудобных сапогах.
А земля казалась такой далекой! Изредка мы отдыхали и затем опять начинали спуск.