Бредущая по мирам

Меня может остановить лишь собственная смерть!

Я ищу маму…

Я люблю, люблю, люблю ее!!!

Пусть лучше я сто тысяч миллионов раз буду умирать медленно и страшно!

О, Господи, я грешила, но я всегда хотела, да хотела! Быть  лучше, и никому не вредила… я никому не делала зла!

Ты должен…

Огонь пылающим ядом пронзает мое тело, по венам бежит магма, на коже горит лава…

Я задыхаюсь.

В горле поселились сотни шершней, они жалят и кусают без перерыва.

А сердце! Лучше не говорить об этом!

Я хочу упасть замертво немедленно, сейчас!

Я не верю ни в бога, ни в черта!

Бог меня предал, когда допустил это!

Я вижу маму.

Между нами стена алого, бушующего пламени.

Я не думаю ни секунды.

Я накрываю курткой голову и бросаюсь прямо в пламя. Жар обжигает своим  раскаленным дыханием каждую клеточку моего тела свозь одежду.

Оно выжигает меня прежнюю, оно убивает девушку, верящую в счастье…

Я обнимаю маму.

Она едва держится на ногах.

На лице ее и на руках полосы из сажи и ожогов. Одежда местами сгорела.

Меня рубят, кромсают, режут и пытают всеми мыслимыми и немыслимыми, возможными и невозможными способами.

Мама падает к моим ногам.

Я прижимаю руку к ее шее.

Нет…

- Нет, нет, нет! - кричу я…

Она мертва.

Я стояла на том же месте. Я вышла через арку меж деревьев на полянку.

Каждый шаг боль. Каждый.

Я должна вернуться назад.

Дара нет.

Грудь разрывает немая, тупая боль.

Хочется кататься по земле и орать во всю силу, пока не сорву голос. Как будто меня подожгли. Изнутри.

- Алан! - я заметила его.

Он во мраке на другом конце поляны. И Колита нависла над ним , втыкая в его грудь нож. А он даже не может шевельнуться…

О боже, пожалуйста, помоги мне!

«Ну, что тебе стоит!» - молю я бога, как маленькая девочка.

Я несусь через поляну.

И лечу наземь, споткнувшись.

Когда я поднимаюсь, он лежит пластом.

Он тоже…

Я теряю все, как дерево, вырванное из земли с корнем.

Я вытаскиваю из его груди кинжал.

Черный-, узорчатый, оплетенный витыми украшениями.

Я смотрю, как кровь мерцает на нем при лунном свете.

Во мне бушует стальная решимость. Взрываются горы, текут реки облаков, взвивается пыль надо мною… Ярость душит меня

Я сжимаю кинжал, похожий на черную иглу и клянусь:

- Ты заплатишь!

О, как ты заплатишь!

И тут за деревьями я вижу Колиту. Я бегу за нею, так крепко сжимая кинжал, что узоры отпечатываются на ладони. Я хочу лишь одного, хочу сердцем, хочу умом, хочу даже всей кожей и телом – убить ее!

И это пугает меня…

Такая ярая ненависть и злоба.

Но Алан - мой Алан умирает от ее рук. Его перекошенное лицо, его тело в судорогах агонии. Мне хочется биться в рыданиях или воткнуть этот проклятый кинжал в свое сердце… Но, я отомщу, милый, и лишь потом ...

Кто-то должен остановить зло!

Я поклялась…

Я мчусь сквозь лес, и ветки бьют меня по лицу. Я скольжу по льду, и едва не падаю. Мои ноги заплетаются в снегу. Я настигаю ее и кидаюсь на нее. Колита отбивается. Я  луплю ее кулаками по лицу, и боль разбивает костяшки пальцев. Она заезжает мне локтем в лоб. Я втыкаю кинжал ей в бок. Она кричит так, что я удивляюсь, почему мои барабанные перепонки не лопаются.

Я втыкаю  кинжал снова и снова ей в грудь. Кровь заливает мои пальцы…

Руки убийцы. Она умирает…

И какой смысл во всем этом?!

Алана не вернешь!

О, Алан, Алан! Как ты мог умереть?! Как?! И мама!

Боль подобно прибою заливает мое сердце… Боль – алая река, злая собака рвет мое тело и мозг и душу на части и пожирает их…

Я сижу на снегу.