Страница 70 из 116
Рожденная в Крыжополе
Маше ехала назад из столицы. На вокзале произошел ужас. Ее провожал простой московский парень Женя. Он надеялся лишь на сладкий поцелуй и не более того, как говорится, напоследок. Но вдруг Маше у поезда затряслась, как король перед гильотиной: « Нет-нет, не поеду, не хочу отсюда в этот мерзкий отстойник». Москвич с трудом затолкал рыдающую девушку в вагон, при этом его голову посещали странные мысли: « То ли девушку отпустить, то ли затащить к себе в постель». Наконец-то Маше успокоилась, и поезд потащил ее в провинцию. В это время папа говорил своей жене: «Если Маше приедет суровая, то мне придется прятаться под кроватью.
Долгожданный звонок в дверь разорвал гнетущую тишину квартиры. Маше влетела фурией с криком: «Где этот гад, который родил меня в Крыжополе, а не в Париже или хотя бы в Барселоне»? Она подбежала к кровати и стала бить чемоданом по вздувшемуся одеялу. Но там была лишь подушка, а сам папа сидел в шкафу, прикрывшись кожаным черным плащом из Голландии и думал, когда же рухнут эти проклятые границы и когда же наконец мы перестанем жить как червяки в заднице.
Как Капа стала отличницей
После того, как Капа поссорилась с Машэ, она стала чувствовать себя одинокой. На переменах стояла в стороне как отщепенец у окна и вдыхала то в одну ноздрю, то в другую немецкий нюхательный табак с ароматом вишни. Потом девушка жестоко чихала, так что стекло оказывалось в брызгах, будто на улице идет сильный дождь в тридцатиградусный мороз.
Однажды к ней подошла учительница биологии, положила руку на плечо отверженной и ласково сказала, что видит в Капе перспективную ученицу по своему предмету, для этого нужно лишь немного дополнительно позаниматься. После уроков наша скромница зашла в кабинет биологии. Учительница ждала ее как манну небесную. Худая высокая тридцатилетняя женщина решительно закрыла дверь на ключ и приступила к дополнительному занятию. Ее руки стали гладить молоденькую ученицу, опускаясь все ниже и ниже: сначала плечи, потом грудь, животик и далее, далее. Капа онемела от удивления и стояла, раскрыв рот, словно карась, выброшенный на берег. Вот пальцы преподавательницы полезли в ее элегантные кружевные трусики и стали поглаживать то по часовой стрелке, то против самое сладкое место, будто пытались завести какой-то биологический моторчик. Вот большой палец биологички пошел на штурм и стал лазить по пещерке, как спелеолог. Девушка начала тяжело дышать, а биологичка распарилась как в бане.
Скоро Капа сидела в большом мягком кресле, широко раскинув ноги. Учительница ползала вокруг нее в экстазе. Наставница схватила с полки высушенную ящерицу и принялась использовать ее в качестве фалл имитатора, пока у несчастного пресмыкающегося не отвалились хвост и голова. « Ничего, - сказала классная дама, - у меня есть еще чучело латиноамериканского жука, прекрасная вещь для таких дел». Уставшая Капа лениво заявила: « Осторожней, у меня ведь там не лягушка живет, а естество, так сказать». Когда девушка уходила, преподавательница сказала, что своей лучшей ученице поставит только высшую оценку.
Вскоре на дополнительное занятие нашу скромницу пригласила физичка, потом литераторша, затем историчка и математичка. Последняя в пароксизме удовольствия так стала кричать, что Капа засунула ей в рот методичку по ЕГЭ. Поклонница Лобачевского в экстазе разгрызла книжицу на множество мелких обрывков, которые засыпали пол, словно серпантин на новогоднем балу.
Во время общешкольного собрания строгая завуч в глухом черном костюме с высоким воротником объявила, что Капония Ефраиловна Цигельштучка вышла в лучшие ученицы не только школы, но и всего района, а потому является главным претендентом на золотую медаль с правом поступления куда угодно без экзаменов. Из зала кто-то крикнул: « Да она же дважды два не сосчитает и не знает, при какой температуре вода замерзает». Завуч сделала страшное лицо, будто закрывает своим телом амбразуру и жестко ответила: « Капония понимает главное – с чего начинается Родина»!
Школьный конкурс.
Однажды на уроке литературы Тото сделала глубокую затяжку из своей сталинской трубки и громко заявила, что житуха в классе стала пресной. Фаворитка губернатора объявила, что проводит конкурс со следующими условиями. Если девки хотят получить неслабые "бабосы", должны раскрутить пацанов из интернета на мужской отчаянный стриптиз. Пятьсот евро за видео с самым наглым и столько же с самым страшным. Она вытащила две хрустящие новенькие радужные купюры, от которых в сердцах одноклассниц заблагоухала весна. Резким движением Тото засунула валюту в лифчик и прохихикала: "Дерзайте, распутницы"! Школьницы дико завизжали от восторга, пацаны в экстазе стали стучать кулаками по столам. Произошло чудо. В кабинете литературы на стенах висели большие портреты русских писателей . Под каждым отдельными пластиковыми буквами наклеены фамилии: Пушкин, Гоголь, Чехов, Достоевский, Крылов, Белинский. В результате молодежного эмоционального всплеска некоторые буквы от страха упали на пол. Обнажилась такая нерукотворная картина: ушкин, голь, ехо, рылов, Блинский. Только Достоевский устоял, видимо, при жизни много повидал и ничему уже не мог удивляться. Училка -русичка все это наблюдавшая, хотела спросить, мол, а мне можно поучаствовать в конкурсе.., но вовремя прикусила язык. Педагогическое достоинство победило алчность.
В ту же ночь в спальнях старшеклассниц элитной школы засветились мониторы. Начался бешеных поиск в социальных сетях нужных объектов. Раскручивать иностранцев долго не приходилось. В чат -рулетке, в интерполе пацаны долго не сопротивлялись. Они, казалось, только и ждали неприличного предложения. Что свободные парни только не вытворяли. Эрос без границ, сладострастный и отчаянный разрывал языковые оковы и превращал молодежь в истинных граждан мира. Интернет -парочки совместно мазали себя мороженым, интимно сосали леденцы, жестоко раскусывали орехи, блудили пальчиками по обнаженному телу, стараясь одновременно достигнуть высшего экстаза.
Через неделю снова в кабинете литературы собралась конкурсная комиссия из самых отчаянных девиц, которые разнообразились многочисленными пирсингами и неприглядными татуировками на самых нескромных местах. Молодежь поняла, что будущего нет, перспективы - говно, окружение - мусор, а выделиться, заиндивидуализироваться можно лишь, терзая собственное тело. Свои лозунги и идеи они выкалывали на исстрадавшейся от боли плоти. Кто вырезал на спине бритвой кошку, кто - грифона или медузу Горгону. У некоторых девиц красовались целые поэмы: "все тип-топчики, все путемчики, ништячки. Только чьи там, да на заборчике, висят кишки". Отдельные послания отличались литературной краткостью: " не подходи, урою"!
Вот такая теплая компания должна была оценить конкурсные работы. Сначала на мониторе появился турецкий парень. Он ловко перебрасывал кинжал из ладони в ладонь, при этом успевая медленно и эффектно раздеваться. В стиле "ню" он стал танцевать, как дервиш. Его кинжал метался как молния. Девки заорали в экстазе. Вот на экране замаячил толстый мальчик из Тель-Авива. Он ловко запрыгнул на парту и совершенно обнаженный запел " Семь-сорок" на чистейшем русском языке, отбивая в такт своим длинным аргументом по колону. Зрительницы ржали, как кобылы на лугу. Американец обнажался, стоя на крыше черного Форда времен сухого закона. Он рвал свою одежду и по клочкам разбрасывал в разные стороны. Англичанин возник на экране сразу голым, хотя нет. Он был в цилиндре. Подбросив головной убор, шалун ловко накинул этот предмет на свой огромный возбужденный конец. На экране высветилось" хэппи энд". Тут нарисовался француз. Он был высок, пластичен и абсолютно худ. Огромная бритая голова моталась из стороны в сторону, ноги летали сами не зная куда, иногда завязываясь в узел. Он невообразимо крутил попой и выкрикивал знаменитый шлягер "Поганез стайл". Вдруг кошмарик неожиданно включил свой шланг и, как садовник, стал поливать паркет вокруг. Девки выдохнули: "Наглец"! Тут шевалье подскользнулся и шлепнулся в собственную лужу с криком: " Ай фак ю".
В кабинете ошалевшие мочалки сидели, открыв рты. Вдруг раздался страшный грохот, треск и вопль. Это Като каталась по полу между рядов и орала:" крантец, какой страшный, я бы с таким пошла"! Тото задымила своей трубкой и отрезала: " А фиг тебе, я сама с ним пойду"!
Счастливая Машэ схватила сразу две радужных бумажки, подумав: " Повезло же мне. Самый страшный оказался еще и самым наглым. Два в одном. Ура! Такая литература мне нравится. Пожалуй, теперь, можно и Достоевского почитать, у него что-то про мистику есть, вроде "Бесы" называются".