Страница 50 из 116
Стэпа долго бродил по хостелу в поисках переводчика. Однако его все гнали, заявляя, что это, наверняка, вербовка в ЦРУ, а подобным пачкаться никто не хотел. Наиболее мудрые говорили, мол, попадешь на удочку врагам. Деваться было некуда, пришлось обратиться к дядюшке Гуглю. Вскоре содержимое текста обозначило проблему. Писал какой-то Стив из Крыжополя. Он нагло заявил, что Машэ – его гелфрэнд, что влюбленные встречаются каждый вечер и страстно целуются на скамейке.
Стэпа был человек простой и горячий, и этот смысл привел его в бешенство. Минотавр вспотел, покраснел и вызвал в скайп проказницу Машэ. Француза с бутылкой он только что простил, а здесь надвигалась новая буря. Охранник орал целый час, обвиняя школьницу во всех смертных грехах. Монитор раскалился от эмоций, как паровой утюг. Когда Стэпа стал переводить дыхание, девушка, воспользовавшись паузой, нанесла ответный термоядерный удар. Сквозь поток идиоматических оборотов, обильно скрашенных междометиями типа х.., б.., п.., епрст и так далее, стал проясняться смысл – в Крыжополе на английском не говорят и Стивами никто не называется. Охранник почувствовал себя круглым дураком и сразу стал просить прощения, ползая на коленях вокруг веб камеры. На этом, казалось, конфликт иссяк.
На следующий вечер пришло новое письмо, подкрепленное фотографиями девушки в одних трусиках. Стан ее обхватывала чья-то крепкая мужская рука. Стив писал, что он сейчас со школьницей кувыркается на диване и будет продолжать посылать фото -репортажные кадры. Стэпа бросился во внутренний дворик хостела и пролежал там на скамейке до рассвета. Утром от его слез натекла целая лужица, в которой стали купаться воробьи и голуби.
Весь день охранник не находил себе места и ходил, как побитый. Горничные и официантки жалели его, сопереживали, утешали, и их мягкие ручонки тянулись к его ширинке. Он уворачивался, а иногда просто бил по пальцам утешительниц. Те фыркали и убегали, сохраняя в душе надежду на ночь с Минотавром. В конце – концов, парень снова вызвал в скайп Машэ. Он направил переписку и фотки, потребовав объяснений. Девушка опять окатила его душем холодных неприличных выражений. Она напоминала бешеную пантеру, готовую перегрызть горло быку. Школьница объяснила, что сдает экзамены по ЕГЭ, а Стэпа просто мешает, и его давно заждались в Кащенко. Юноша опять почувствовал себя во всем виноватым и посыпал голову пеплом, рыдая около веб камеры и клянясь в вечной любви.
Пораскинув мозгами, Машэ поняла, чьи это проделки. Английский друг, талантливый программист, который целый год будил ее в школу из Манчестера и посылал лайки и поцелуйчики, обнаружил в контактах фотки Машэ в объятиях Стэпы. Пройти мимо этого он не смог и решил отомстит по-своему, по-британски. Машэ взмолилась больше не писать ее малышу и не травмировать нежную душу Минотавра. Англичанин жестко ответил, что программа уже работает. Сейчас готовится ударный порно фильм: «Машэ и шесть питекантропов». По задумке английского компьютерного режиссера дикари сначала будут насиловать девушку, потом жарить, а в конце съедят. «Зачем»? - спросила Машэ. «Я ревную, - ответил англичанин,- я рыдал всю ночь, и за это кто-то должен ответить». Машэ потускнела, рука потянулась к бутылке пива, но по скайпу уже названивал бельгиец метр девяносто с голубыми глазами, совершенно конкретный и очень богатый.
Стэпа и египетские казни
Стэпа скопил в хостеле несколько выходных и рванул в Крыжополь к своей Джульетте. Та встретила его на вокзале опять в мерзком готическом стиле: в угловатой черной рубахе на выпуск и черных джинсах, из уха торчала дешевая сережка с сатанинскими рожками. Стараясь не смотреть на любимую и, с трудом сдерживая тошноту, он протянул Машэ пакет с элитной французской одеждой. Девчонка тут же в кустах сирени переоделась, демонстрируя кротость и покладистость. Черные тряпки, а также мерзкую металлическую сережку любимый с удовольствием запихнул в ближайшую урну. Вскоре из-за этих шмоток уже дрались вокзальные шмары. Влюбленные этого не видели, их ждал впереди сексодром.
Полдня и всю ночь шел бесконечный секс. К трем часам ночи Стэпа стал уставать, но его аргумент все равно поднимался. Счастливая и пресыщенная Машэ ласково натягивала на любимый хвостик резиновую рубашку, но тут аргумент падал. На полу валялись разноцветные резиновые изделия, как цветы на поляне. Стэпа иссяк. Однако школьница, ни с чем не считаясь, рвала его тело, как голодная тигрица.
Неумолимо наступало утро, неся надежду на спасение обессилевшему любовнику. Вдруг раздался звонок. Стэпа взял мобильник и услышал голос мамы: « Сынуленька, ты где? Мы все собрались у дедушки в деревне. Ждем тебя. Ты обещал. Младший брат тоже здесь. Приезжай, помнишь поворот на двадцатом километре от Крыжополя вправо»? Степа улыбнулся, как младенец, услышав родной голос мамы. Отказать ей он не мог, но он не мог уйти и от Машэ. Секс и родственные чувства рвали мачо на куски. Ему казалось, что кровь течет из разорванной кожи.
Стэпа взял себя в руки, быстро собрался и ушел. Закрывая дверь, парень понял, что мама – это Святое, да еще папа, бабушка, дедушка, брат и другие. Встреча с родней была душевной и теплой, как ласковое июньское солнце. За столом вспоминали, как он рос, как пошел в школу, как пил козье молоко, его первую подружку из шестого класса. Воспоминания лились рекой, но на душе стали скрестись кошки. Он чувствовал, что здесь и сейчас хочет Машэ. После третьей рюмки Стэпа уже не владел собой. Его аргумент рвался к девчонке, как танковая бригада, сметающая все на своем пути. Стэпа набрал эсэмэску, затем вторую, пятую, седьмую, пятнадцатую; потом бедняга начал звонить. Номер Машэ был недоступен. Парня трясло, как на электрическом стуле, водка попадала в другое горло, шашлык все время летел на джинсы или в костер. Родственники ничего не понимая, суетились возле него, как вокруг больного. Стэпа понял, что безумно устал от родни и, что ему нужна только Машэ с ее неуклюжими движениями, глупыми повадками, странной одеждой и дикими фразами.