Страница 12 из 116
Машэ влюбилась, втюрилась, втрескалась. Она, как будто, подорвалась неожиданно на мине и вся превратилась в чувственность. Кусочки ее души разлетелись во все стороны и, казалось, никогда уже не могут собраться. Девушка растворилась в собственной любви без остатка.
Случилось это так. Какая-то нелегкая занесла Машэ в общежитие авиационного института. Компания хлестала пиво, пока не начался обратный процесс. Весело подпрыгивая, словно теннисный мячик в чулке, Машэ направилась по длинному темному коридору по важным делам. Секретная комната оказалась обклеенной фотографиями крутого мэна. Девушку пронзил насквозь спокойный уверенный стальной взгляд. Восторг вызвали маленькие кокетливые усики. Заинтриговал удивительный черный паук над головой. Поскромневшая Машэ быстро распрощалась с друзьями, вернулась домой и всю ночь в интернете разыскивала своего героя. Он напоминал сразу американского актера и солиста группы "Рамштайн", помноженных на Чарли Чаплина, Алена Делона, а также Депардье. Столько мужчин в одном портрете - школьница занемогла. Она распечатала на принтере фотки нового красавчика и обклеила ими всю спальню. Началась новая счастливая жизнь, полная надежд на большую светлую любовь.
Через несколько дней в гости к нашей героине зашел приятель Толян, по кличке большевик. Он поклонялся Сталину, Ежову, Ягоде, Николаю Островскому, которого всегда цитировал: " А вот Николай презирал не только занавески, но и чай с карамельками. Константин Симонов всегда был против лифчиков и коротких юбок". Зайдя в спальню, большевик упал в обморок. С ним случилась падучая. Парень бился на полу в истерике с криками: " Убери эту гадость. Ты знаешь кто на фотках? Этот человек делил людей по сортам: недочеловеки - в газовую печь, а остальным - все можно". Машэ задумалась, личико поскучнело, мечта оказалась растоптанной жесткими фразами. Толян неожиданно вскочил, схватил кухонный нож и быстро очистил стены, приговаривая: "Вот тебе, усатая сволочь, за Бабий яр".
Вскоре к потускневшей и пристыженной Машэ заглянула Капа, заявившая, что на улице давно весна, а они еще по -крутому не отрывались. "Так ведь для этого бабки нужны неслабые,- парировала Машэ, - Я на мели, ты на мели, а кто не на мели"? Капа вскрикнула: "Большевик при бабле. Ему дед орден оставил. Можно продать"." Толян упертый, он на это никогда не пойдет",- пропищала Машэ. " Не пойдет, а побежит,- резко ответила боевая подруга,- этот правильный с моей пятнадцатилетней сестрой гулял. Сделаем звоночек от матери". "Кто будет матерью",- поинтересовалась Машэ. "Да хоть твоя Зизи, она так обкурилась, что хрипит как ржавый саксофон", - поразмыслила Като.
Вскоре молодежь гуляла в рок -подвале, а потом в скверике. Далее все поехали на хату. Като так набралась, что ее тащили под руки. Девушка кричала, что ее никто не удовлетворяет и с сексом придется завязывать. Через некоторое время Капа скромно лежала в отдельной комнатке. Сквозь сон она точно помнила, что на нее упал здоровый парень в тулупе и валенках. Скромница для приличия немного отбивалась, скорее для кокетства, бормоча: " Ты, что нефтяник с буровой? Я бензином не пропахну"? Любовник, не слушая пьяные бредни, пыхтел и лизал лицо длинным эротичным языком. Подобного экстаза девушка еще не знала. Они отплясывали брейк-данс на кровати, так что последняя скрипела и трещала, как береза во время бури. Кровать, казалось, хотела сбросить с себя бешеных любовников и убежать к соседям-пенсионерам, что пили регулярно корвалол, не выдерживая бесконечных оргий. Като заметила, что ее сумасшедший мужчина был не только в верхней одежде, он не снял с себя даже монтажные кошки, с помощью которых работяги-ремонтники взбираются вверх по гладкому столбу. Перчатки с острыми когтями в кровь резали обнаженное девичье тело, вызывая особый восторг. Пролетела ночь, как хищная птица.
Утром Капа ходила по большой квартире и искала своего отчаянного парня с буровой. Про такого в компании никто не слышал. Вдруг она увидела у входа на коврике здоровенного белого Чао -Чао, который счастливо нежился, поворачиваясь с боку на бок. Он подмигнул правым глазом и сладко зевнул.
Королева драных кошек
У Капы вынесло крышу, то есть полностью, окончательно. Виноваты в этом были папашины деньги. Отец работал картежным шулером на вокзале, обирая до нитки командировочных и ротозеев. Карты летали в руках ловкача, как живые. Жертвы иногда оказывались в одних трусах. Капа рассказала подружкам, что купюры лежат на антресолях в коробке из-под принтера. Ей достаточно сунуть руку, зажать в кулак первые попавшиеся на ощупь бумажки. В модном бутике девушка разжимала руку, и продавщица в соответствии с количеством денег предлагала новомодный товар: то куртку за пятнадцать тысяч, то сапоги за двадцать, юбку – за семь, джинсы – за двенадцать, майку – за пять. Капа хватала обновку, тут же нацепляла и в безумии носилась по улицам, названивая подругам и взахлеб рассказывая о новой покупке.
Однажды Машэ пристально оглядев новую кожаную сумку из енота, задумчиво произнесла: « Золотой телец уже погубил твою душу, а теперь прогрызает бренное тело. Ты, наверное, чувствуешь тяжесть в голове, боль в суставах и вообще колет в печени… ». Капа призналась, что давно испытывает дискомфорт. Подруга объяснила, что деньги – зло и грязь, а потому надо проводить особое лечение, а именно принимать финансовые ванны. «Это как»? – протянула Капа, в глазах которой появилось воловье удивление. Получив мудрое указание и, для верности, записав все сказанное на бумаге, Капа побежала домой.
Она высыпала содержимое заветной коробки в ванну, разделась и легла в купюрное море. Зеленые, розовые, фиолетовые бумажки липли к сладострастному возбужденному телу. «Что дальше»? – консультировалась девушка по мобильнику. Машэ сказала, что надо засовывать бумажки в интимное место, утрамбовывать и загонять охапку за охапкой. В этот момент из трубки прозвучал вопрос: « А какая музыка звучит во время этого лечебного процесса»? Като, оказалось, слушает шансон. Из мобильника строгий голос заявил, что здесь приемлем только Рамштайн, в крайнем случае, Металлика. Тут у Капы заболел живот, и начались месячные. В мобильнике властный голос сказал, что процедура закончена, купюры из секретного места нужно сложить в целлофановый пакет и принести к Машэ. Будем зажигать! Скоро Капа появилась с пакетиком и спичками. «Зачем спички», - спросила Машэ. Излечившаяся от золотого тельца удивилась: «Ты же сама сказала, что будем поджигать». «Не поджигать, а зажигать, причем в ночном мужском стриптиз клубе»,- объяснила подруга.
Сунув швейцару, потом охраннику девчонки расположились за столиком. Совершенно голый официант приносил одни деликатесы за другими. Машэ названивала, приглашая Зизи, Тото, Сим-сим, что с козьих болот. Вечеринка катилась, как мерседес без тормозов. Вычурность была во всем, даже в названиях иностранных вин. Машэ сочиняла эпиграммы, кидаясь ими в обнаженного красавчика-официанта. Девки хихикали над рифмами: « Денис – твоя пипа смотрит вниз; если пипа смотрит вверх, будет только больше смех…» Драные кошки стонали в экстазе и повизгивали. Неожиданно метелки заметили, что у Сим-сим стала очень большая грудь. Все решили, что она надула ее силиконом. Оказалось все гораздо проще. Вчера она трахалась с новым мальчиком и в кровь расцарапала ему всю спину. В ответ малыш откусил ей сосок, так что пришлось обращаться к хирургу, который долго штопал дыру, а потом замотал все это несметным количеством бинтов. Зизи все время бормотала: «Он –мой, он –мой». «Что у тебя новый любовник», - спросила Тото. Ответ ошарашил всех: « Он – мой, это тюль. Я все время готовлюсь к ЕГЭ, даже здесь».
В конце праздника плоти Машэ шепнула Капе на ухо, что через две недели надо повторить процедуру финансовых ванн.
Молочный утконос
Иван работал администратором в ресторане «Лавина». Почему возникло такое экзотическое название в лесостепной полосе? Однажды зимой с крыши этого трехэтажного купеческого особняка скатилась огромная льдина. Она раздавила лобовое стекло Ауди, принадлежащего хозяину ресторана, что назывался тогда «Волжский берег». С тех пор заведение переименовали.
Ивану было скучно на работе. Постепенно он стал чувствовать себя смотрителем зоопарка, а посетители представлялись зверьем, сбежавшим из клеток: вон, в углу медведь водку хлыщет, а на него злобно оглядывается барс. Прибежала лисица, ластится к еноту, раскручивает последнего на коктейль с текилой. Стая синиц клюет с чужого столика, где сомлели хорьки с барсуком. Скоро заявится пантера и надо держать ухо востро, что-нибудь, да случится.
Стрелки часов приближались к десяти вечера, когда в зале появилось нечто. Существо переваливалось как утка, с красными волосами попугая Ара, разрисованной мордочкой скунса и телом, напоминающим дикобраза в нелепо рваных джинсах и глупой кофточке. «Настоящий австралийский утконос», - пробормотал с удивлением администратор. За странным существом шла такая же удивительная свита: цапля с бусами на длинной шее, такса в темных маленьких очках, кобра в шляпе. Машэ, а это была она вместе с девками, заняла столик и заказала вермут с фруктами.