Страница 79 из 116
Гар Хейм не выдержал, его кулак врезался в телегу, проломив деревянный бок. Но это его не успокоило, он замахнулся на благородную, я видела, как в последний момент его пальцы разжались, и дело закончилось пощечиной.
– За что?! – сплевывая кровь, провыла девица.
– Ты не поняла? – потрясенно проговорил один из гномов.
– Империя! – презрительно сплюнул другой.
– Всех по телегам! Эти троя идут своими ногами.
– Хейм, до привала еще далеко. Они не выдержат, - вмешался Зугар, хотя по его взгляду было видно, что он согласен с командиром.
– Раз есть силы драться, то есть, чтобы переставлять ноги.
Я готова была пересечь весь материк, лишь бы девочка была жива. Но ведь это невозможно. Такая глупая смерть, и я частично виновата в ней. Перетерпела бы, мне не впервой, но нет, захотелось поставить их на место. Дура! Какая же я дура!
К вечеру зарядил дождь. Идти стало в разы тяжелее, дорога стала скользкой от грязи. Я с трудом успевала за телегой. Благородные плелись где-то в конце колонны, гар Хейм выделил одного из воинов для их охраны.
– Яра, ты как? – тихий шепот Эдары.
– Плохо, - не стал я скрывать правды.
– Ты сильно ушиблась? – заволновалась она.
– На душе плохо.
Я не соврала. Меня накрыло. Все стало серое. Хотелось упасть на землю и завыть, срывая голос. Я даже не чувствовала боли в ногах. Хотя после топей долгая ходьба причиняла ее.
Уже ближе к полуночи мы остановились на привал. Дождь лишь усилился. Гномы в темноте видели не хуже своих зверей. Они даже не зажигали светляков. Наши телеги поставили полукругом, на краю поля, у самого леса.
– Сегодня мы не пойдем на охоту, - сказал гар Хейм. – Вот это ваш лагерь, женщины. В нем можете делать, что пожелаете. С рассветом мы выступим.
– Но, что мы будем есть?
– Свежим мясом мы вас обеспечим только завтра. Охота в окрестностях Морнэйлда запрещена. Ешьте то, что взяли с собой.
– А где спать? Здесь нет укрытия! – не менее растерянный голос задал на сущий вопрос.
– Вы же маги, женщины! Многие из вас бытовики. Неужели вы не сможете обустроить лагерь? Охрану мы вам обеспечим. Мы встанем отдельным лагерем, вон там, - махнул рукой куда-то за периметр телег гном.
– Ты, - обратился он ко мне. – Когда придут те двое, похороните девочку, которую вы убили.
– У вас есть лопата? – устало спросила я.
– Руками выроете! – рявкнул гном. Я лишь улыбнулось.
– Что тебя насмешило?
– Знаешь, гном, я думала все наладится, но ошиблась, - развернувшись, я поплелась к своей телеги. Шарик над головой давал достаточно света.
– Не переборщил ли ты, Хейм, - услышала я голос Лазара.
– Если так пойдет, они поубивают друг дружку. Они должны осознать, что за подобные выходки всегда будет наказание.
– Смотри не убей их своим воспитанием. Гарбхан говорил, что люди очень хрупки, тем более женщины. Те две еще даже не дошли, а эта собралась рыть могилу в одиночку.
– Проследи, чтобы не убилась, - вздохнул гар Хейм.
Ответ Лазара я не услышала, его унес ветер.
Мне было все равно, что решили гномы. Сейчас мне нужно похоронить девочку. Ее тело показалось мне невероятно тяжелым, когда я пыталась стащить его с телеги. Моя вина увеличила его вес.
– Мы поможем! – решительно проговорила Эдара.
– Ты не должна. Да и гномы…
– А не пошли бы они! Мы с Зарой поможем и точка.
Точка, так точка.
Втроем мы донесли тело девушки до леса, там под старой елью, как смогли, вырыли яму.
– Кто-нибудь знает ее имя? – прохрипела я. Мне никто не ответил. Ужасно. Умереть вот так, по чьей-то глупости. Когда мы опустили тело в яму, я ощутила, что вместе с ним там оказались мои надежды. Я зарывала все то, о чем посмела мечтать. Внутри стало пусто. Дождь опять превратился в ливень.
– Ярогнева, идем в лагерь, - тихо позвала меня Эдара. И я не выдержала, разрыдалась. Упав на колени, я захлебывалась своим плачем. Так горько и больно мне еще не было.
– За что? – всхлипывала я, уткнувшись в плечо Эдара. Она же повторяла мои слова, сказанные несколько дней назад:
– Все будет хорошо! Верь!
Потом она сама не выдержала напряжения и заплакала. Зара тоже попала в наш эмоциональный шторм, упав рядышком на колени, она прижалась к нам. Три женщины сидели на земли и оплакивали свою судьбу. Не знаю сколько мы выли над безымянной могилой, но я пришла в себя первой: