Страница 12 из 26
– Мама, – Мария Луиза стряхнула руки маркизы. – Не надо, мама. Ты же знаешь, я не хочу никуда ехать!
– А я не хочу, чтобы ты прозябала в этой дыре! – закричала маркиза Жозефина. – Я хочу, чтобы ты вышла замуж, и удачно, чтобы ты жила в Париже.
– И что такого есть в этом твоём Париже, чего нет здесь?
– Там есть всё! О пресвятая Дева Мария, какой у меня странный ребёнок! Все девушки хотят в Париж, а ты нет!
– Я не все девушки, – возразила Мария Луиза. – Я – это я.
– Может, тогда тебя следовало бы отдать в монастырь? – разозлилась маркиза.
– Я не хочу ни в монастырь (Марию Луизу внутренне передёрнуло от этого слова), ни в Париж, ни в Версаль. Я хочу остаться здесь.
– Ты не останешься. Ты едешь завтра в сопровождении мадам Жозани!
***
Из дневниковых записей Марии Луизы:
«Я думала, она обнимет меня на прощание. Моя мама. Она же всё-таки моя мама! Но маркиза провожала меня надменно. Она стояла и просто смотрела. Её глаза холодны, словно небо после грозы. Она, как всегда, торжественная, как всегда, напудренная, как всегда, чужая. Моя мама не захотела в себе что-то изменить даже в момент прощания со мной. Конечно, я привыкла к ней такой: отстранённой, погружённой в мир своих иллюзий и фантазий, мечтающей о бесконечных балах и развлечениях. Но мне так хотелось, чтобы она увидела во мне человека, свою дочь, а не инструмент для исполнения своих желаний!..
– Надеюсь, ты не забудешь о своей матушке, когда устроишься в Париже или Версале?
Это всё, о чём она меня спросила.
– Я не забуду о тебе, – тихо ответила я.
– Большую часть жизни я просидела в этой дыре, – матушка, словно молясь, вскинула руки вверх. – Может, на старости лет Господь пожалеет меня!
Я промолчала. Моей маме безразлично, за кого я выйду там, на чужой земле. А в тот момент я почувствовала, что для меня всё, кроме Санси, чужое. Моей маме безразлична моя грусть. А я так хотела обнять её. Но не решилась.
Я покидала Санси с чувством, которое испытывает человек, идущий за гробом недавно умершего родственника.
Навсегда в прошлом...
Навсегда в прошлом изъеденная древесным червём мебель. И старый клавесин. Он будет помнить всегда прикосновение моих пальцев. В прошлом серые от пыли гобелены, и ковры, и сырость, и пропитанный холодом даже летом воздух. И постельное бельё, пахнущее тиной.
Я всегда мечтала о путешествиях. Но не в Париж, о котором рассказывала мадам Жозани. Признаюсь, этого Парижа я боялась, как боится ребёнок тёмной вязкой ночи. Я мечтала о путешествиях в прошлое. В славное, героическое, прекрасное прошлое. И в воображении своём уносилась я во времена королевы Брунгильды, жены Зигберта Первого, короля Австразии. И представляла я, что спасаю старую женщину от пыток и смерти под конскими копытами, так как с детства восхищаюсь я смелостью и дерзостью Брунгильды и ещё многими другими качествами, мне не присущими.
Оставляю в прошлом и безмолвных, похожих на тени слуг Санси. Молчаливую кухарку Молли, сторожа и смотрителя Сореля, и женщину, державшую во дворе замка овец и кур. К своему стыду, я даже не знаю её имени. Однако я в восторге от результатов её трудов, которые регулярно поступают к нашему с матушкой столу. Жареные куры и варёные яйца тоже в прошлом. Прощай, Санси!»
[1] Платье для прогулок.
[2] Распашная верхняя кофточка с широкой баской.