Страница 8 из 9
До этого, вплоть до рейда англичан на Копенгаген, Россия в течение всех шести первых лет царствования Александра активно участвовала вооруженной силой во всех антинаполеоновских коалициях, создаваемых Англией. Повторилась ситуация Семилетней войны – англичане выделяли России немаленькие субсидии, а русские солдаты все эти годы воевали за пределами России исключительно за английские интересы. Только убитыми Россия потеряла в этих кампаниях 90 000 человек…
Но теперь Александру волей-неволей пришлось объявить войну спонсорам – потому что этого от него требовали понятия той эпохи (можно писать это слово в кавычках, можно без них – суть не изменится ничуть). Русский императорский и датский королевский дома были связаны династическими браками – что по меркам той эпохи много значило. Получалось, что агрессия против Дании затрагивает и Россию. Вот и пришлось воевать.
Правда, война эта, как и было сказано, оказалась крайне странной. На море никаких боевых действий не велось. Англичане ограничились тем, что устраивали блокаду русских портов и захватывали русские торговые суда, что было задачей несложной, ни единого выстрела не звучало, ни одной капли крови не проливалось.
Единственный эпизод, который с большой натяжкой можно назвать морским боем, все же случился, когда английские фрегаты попытались захватить очередной караван из нескольких русских торговых судов. На сей раз караван шел в сопровождении военного конвоя – четырех канонерских лодок. Канонерская лодка – небольшое суденышко, вооруженное всего несколькими пушками. Однако русские моряки вступили в бой с превосходящим в силе и огневой мощи противником. Мне так и не удалось доискаться, чем этот бой кончился (забытая война, забытая!), но достоверно известно, что отчаянное сопротивление русских англичан не на шутку поразило (об этом потом писали английские историки Бретон и Джемс).
Сухопутных сражений тоже не было – в тогдашней Европе просто-напросто не нашлось места, где большие русская и английская армии могли бы сойтись в сражении – да обе стороны к таковым и не стремились. Десант где-нибудь под Петербургом англичане тоже высаживать не стали, справедливо опасаясь неизбежных в этом случае больших потерь. Единственный случай действий англичан на русской территории, в отличие от эпизода с канонерками, боем никак нельзя назвать даже в кавычках. Потому что не было никаких боев, даже ни единого выстрела не прозвучало. Произошедшее напоминало скорее скверный анекдот. Небольшая английская эскадра вдруг объявилась в Баренцевом море, в местах малонаселенных, и прошла вдоль берега, разоряя становища русских поморов и «инородцев»-лопарей, известных сейчас как саами. Грабили под метелку – но чем там по большому счету можно было поживиться? Потом эскадра добралась до Колы, крохотного городишки. Войск там не имелось никаких. Британцы высадили десант (понятно, не встретивший никакого сопротивления) и основательно разграбили городок, уведя несколько захваченных в порту кораблей поморов, нагрузив их водкой, солью и мукой – ничего более ценного в Коле не нашлось. Учитывая скуднейшую добычу, это было даже не пиратство, а мелкое воровство, наверняка заставившее бы покатываться от хохота «морских собак» Елизаветы или Генри Моргана – да вообще любого серьезного пирата.
В 1809 г. это вялотекущее не-пойми-что закончилось миром, и все вернулось на круги своя: в Россию вновь потекли английские субсидии, как выразились бы в старину, «на известное обоим употребление». Россия и Англия стали официальными союзниками в борьбе с Бонапартом.
Чуточку переиначив известную пословицу, можно сказать: «Упаси меня господи от таких союзников, а с врагами я и сам как-нибудь справлюсь». В том же русле лежит приписываемое «железному канцлеру Бисмарку» изречение: «Плохо иметь англичан врагами, но еще хуже иметь их союзниками». Неизвестно точно, говорил ли это Бисмарк, но фразочка вполне в его стиле – «железный канцлер» был остер на язык и остроумных изречений оставил немало.
Кто бы это ни сказал, угодил в десятку – да и пословица оправдалась полностью…
В 1811–1813 гг. Россия воевала с Персией, которая эту войну и начала. Поражений в ней русские не терпели, но в 1812 г. воевали, как бы это сказать, без огонька – в Россию вторгся Наполеон, и все силы были брошены на войну с ним, для «персидского фронта» ничего не оставалось. И тут выяснилось: персы потому и полезли драться с Российской империей, что золотом, оружием, боеприпасами и даже военными советниками их щедро снабдили… англичане. Официальные союзники России по антифранцузской коалиции. В то самое время, когда горела Москва. Действительно, с такими союзниками и врагов не надо.
Причины английского двуличия лежат на поверхности. Англия стремилась разгромить Наполеона – в значительной степени благодаря использованию русского «пушечного мяса». Но перед англичанами стояла и другая, не менее важная для них задача – не допустить и малейшего продвижения русских на юг, к Афганистану, который называли «ключом к Индии». Никак не будет преувеличением сказать, что после несостоявшегося русско-французского удара по Индии Великая Британия прямо-таки панически боялась за свою «жемчужину в короне» – и того, что русские смогут туда вторгнуться, и того, что Россия просто разожжет в Индии мятеж против англичан (о чем англичане писали совершенно открыто, ничего не скрывая).
Это был первый эпизод долгого, прямо-таки глобально-политического противостояния России и Англии в Персии, в Средней Азии и в малой степени – в Китае (конкретно – в Тибете). Англичане изо всех сил стремились не допустить русских в эти регионы, а русские, как легко догадаться, держались совершенно противоположного мнения – в первую очередь касательно Средней Азии. Борьба велась в основном силами дипломатов и разведчиков, но и военных советников обе стороны использовали активно. У историков это противоборство прямо-таки официально именуется Большая Игра. Затянулась она на сто с лишним лет, затухнув только в Первую мировую. Ее событиям XIX в. этой книге еще будет посвящено немало страниц…
Первый раунд из множества выиграли русские. В 1813 г. ситуация изменилась в их пользу – Наполеон был изгнан из России, и нашлись подкрепления русским войскам, дравшимся с персами. В этом году страшное поражение персам нанес отряд генерала Котляревского. Осматривая оставшееся за ними поле боя, русские обнаружили два интересных трупа: персы по одежде, но несомненные европейцы обличьем. Довольно быстро они были даже опознаны: английские лейтенанты Линдсей и Кристи (должно быть, неплохо сработала русская разведка – вряд ли у англичан были при себе британские документы, в таких случаях никто документов с собой не берет). А среди трофеев Котляревского оказались и персидские пушки с клеймами английских оружейных заводов.
Император Александр шума поднимать и устраивать дипломатического скандала не стал – неудобным как-то показалось, все-таки союзники, приличную денежку заносят…
Вернемся на год назад, в 1812-й, когда в России действовал крайне интересный персонаж, о котором сами англичане давно стараются не вспоминать по некоторым существенным причинам…
Знакомьтесь: генерал-майор сэр Роберт Вильсон. Весь его военный опыт исчерпывается участием в подавлении ирландского восстания 1798 г., зато шпионская карьера… Пожалуй, я бы без малейших преувеличений назвал его «Джеймсом Бондом XIX в.» – ну, разве что, в отличие от Бонда, Вильсон никогда ни в кого не стрелял и не устраивал лихих гонок на каких бы то ни было транспортных средствах. Однако шпионская биография тянет на длинный приключенческий сериал: во времена Наполеоновских войн работал в Португалии, Испании, Египте, Турции, Южной Африке и даже далекой Бразилии, где много диких обезьян. Тонул при кораблекрушении, но спасся. В него стреляли из-за угла в Египте, но промахнулись. Пытались зарезать в Турции, но не получилось.
К штабу фельдмаршала Кутузова он был приставлен самым официальным образом в качестве «британского королевского комиссара при русской армии». В этом качестве имел право участвовать в заседаниях военного совета при фельдмаршале и даже выступать там. Получил от царя право писать лично ему «обо всем, заслуживающем внимания», что откровенно свелось к доносам на Кутузова. К нам Вильсона отправили как «специалиста по России»: он состоял в 1806–1807 гг. офицером-добровольцем при штабе генерала Беннигсена, действовавшего в Европе против Наполеона («добровольцем» его, несомненно, заставили стать служебные обязанности). Даже участвовал в стычках с французами, переодевшись в казачью форму, – трусом он никогда не был, а вот авантюристом был изрядным.