Страница 47 из 55
Глава 24
Максим
Снова я просыпаюсь, а под боком – никого.
С присущей возрасту тяжестью я приподнимаюсь с постели, и вижу, что за окнами вечер. Ого, это сколько я проспал? И где, черт возьми, женщина, с которой мне не суждено проснуться?!
Я бреду в ванную, затем на кухню – но на удивление, там пусто. Вспоминаю о еще одной комнате, где Настя могла бы работать, и приоткрываю дверь туда впервые за почти двое суток.
- Я тоже, малыш. Сильно-сильно-сильно, - раздается тихий Настин голос, и в груди как-то странно поджимает, словно я застал ее за изменой. Но тут же все дурацкие мысли уходят прочь, когда я слышу следующую фразу, - только слушайся тетю Алену, ладно? А я привезу тебе подарок.
Я приоткрываю дверь шире, наблюдая, как Настя устроилась на диване, почти полностью завернувшись в плед, и прижимает трубку к уху, улыбаясь дочкиному голосу.
Видно, как сильно она ее любит. Кажется, мне, чуваку без ребенка и котенка трудно понять такую привязанность, но мне нравится ее такое отношение к дочери.
Знавал я женщин в своей жизни, которые к своим детям относились намного хуже. Поэтому Настино «так делают все родители» - совершенно наивное и неразумное рассуждение.
- Да, Малышарик, скоро-скоро. Люблю тебя и целую. Пока-пока!
Я мысленно усмехаюсь Настиной любви к повторению слов, и быстро вхожу внутрь, не пытаясь оставаться незамеченным. Отодвигаю стоящий рядом ноутбук, и под любопытный взгляд карих глаз усаживаюсь рядом.
- Доброе утро? – наклоняет кудрявую головку Ангел, и хитро прищуривается на мой слегка помятый вид.
- Который час?
- Почти пять. Выспался?
Я удивленно растираю пятерней волосы, размышляя, когда последний раз вот так отдыхал. Да, кажется, и не припомнить… Не сказать, что у меня проблемы со сном, как у вечно вскакивающей куда-то Настены, но и так, чтобы столько проспать, точно не было.
- Чувствую себя прям охуенно, если бы не одна маленькая мартышка, что вечно ускакивает из-под бока.
- Эй! Я не мартышка! – смеется Настя, закатывая глаза, а я успеваю просунуть загребущие руки под плед, и подтянуть ее вместе с ним поближе.
- Что, серьезно? А кто ты там по гороскопам и прочей чуши?
- Дева. А родилась в год Собаки, если ты об этом. И не знаю, с чего ты решил, будто это чушь – я уже погуглила нашу совместимость!
Пару минут я смотрю в ее чересчур серьезные глаза, пытаясь понять, насколько она серьезно занимается вот такой неповторимой херней. А затем малышка не выдерживает – и взрывается от смеха, одновременно вызывая у меня вздох облегчения.
- Вот черт! Чуть-чуть не дотянула… Так и хотела посмотреть, как у тебя глаза на лоб лезут…
- Ах ты…
Я запускаю руки под свою же рубашку на голом девичьем теле, и щекочу ее по худеньким ребрам, вызывая приступы хохота, и какую-то нереальную вертлявость по всему дивану. Ох, кажется, кто-то слишком сильно боится простой щекотки…
- Максим! Господи, прошу, я сейчас умру-у-у…. – Воет Настя, не переставая покатываться со смеху в моих руках, и почти сползая с дивана на пол.
- Вот то-то же! – Я довольно рассматриваю ее бедра из-под задравшейся дальше некуда рубашки, и чувствую тесноту в области ширинки, - мало я тебя драл, ох мало…
Она мигом заливается краской, и одергивает рубашку, но мне уже все равно. Руки сами тянутся к ней, желая погладить и приласкать – а особенно примять такие упругие, теплые ягодицы…
Совершенно не вовремя у Насти урчит в животе, и она ойкает, испуганно опуская глаза. Я хмурюсь, и пытаюсь просчитать, насколько плохи дела.
- Когда ты последний раз ела?
- Да я не особо…
- Настя!
От моего повышенного тона девушка странно вздрагивает, чем заставляет меня напрячься. Неужели она вот из этих пугливых воробушков, которые боятся собственной тени?
- На завтрак вместе с тобой… - Слышу тихий, полный вины ответ, и закрываю глаза от злости.
- Почему ты не заказала поесть?
- Прости.
Что?!
Я честно пытаюсь сдержаться, но ее ответ попахивает реальным слабоумием, а потому следующий мой вопрос звучит гораздо грубее, чем я сам бы того хотел.
- Блять, да за что ты извиняешься?!
Настя снова вздрагивает, и тянется за пледом, тщетно пытаясь завернуться в него. У меня начинают болеть скулы – а все оттого, насколько сильно я сжимаю зубы.
- Я просто не хотела, правда. Заработалась, и вот…
Я молча поднимаюсь с дивана, и бреду в комнату, чтобы посмотреть на телефоне адреса ближайших кафе и ресторанов. Мне просто физически нужно чем-то занять голову и руки – чтобы успокоиться, и в своей любимой манере не наговорить лишнего.
- Максим? – Настя появляется в спальне спустя пять минут, когда я уже начинаю сборы, и в ее глазах все еще вина за все грехи мира, что злит просто нереально.
- Собирайся.
- Куда?
- Мы идем ужинать, я уже подсмотрел тут недалеко одно место. Только давай скорее, не хочу, чтоб ты упала в обморок от голода.
Она кивает, отходит к шкафу со своей сумкой, и стоя ко мне спиной, расстегивает рубашку. Я слишком мужчина, чтоб не наблюдать за этим, и поэтому жадно разглядываю, как она снимает с плеч мою одежду, вешает на дверцу шкафа, и быстро натягивает простые черные трусики и спортивный бюстгальтер.
Блять, а это даже успокаивает. Ее бледная кожа, молодое подтянутое тело, и эта задница… Я бы сейчас с удовольствием ее трахнул. И даже несмотря на то, что и сам начинаю испытывать голод…
- Максим, - Настена уже застегнула джинсы, и быстро натянула простую серую толстовку, - я готова.
- Идем.
В прихожей мы неловко сталкиваемся, пытаясь надеть обувь, и я снова раздражаюсь от Настиного виноватого вида и словно повисшей в воздухе неловкости. При чем сильнее всего бесит именно то, что это я, блять, как будто накричал на нее – а она все равно пытается за что-то извиниться!