Страница 28 из 84
У нас часто нет света, воруют лампочки, да и службы не спешат вкручивать их вновь, потому что новые, как правило, держатся пару дней. И благодаря этому, мы сейчас пробираемся практически на ощупь. Уже достигаем первого этажа, крепко взявшись за руки, но перед выходом чертыхаюсь, спотыкаясь, и чуть не падаю, но хватаюсь за стену и удерживаю равновесие, пропуская девушку немного вперед.
Дверь подъезда внезапно распахивается, и девушка буквально впечатывается в грудь того, кто её открыл с той стороны. Сейчас на нас падает свет уличного фонаря из проёма, я хорошо вижу вошедшего: сердце пропускает несколько ударов, а потом принимается колотиться, словно нагоняет пропущенный ритм.
Я тогда не придаю значение тому, как замирает девушка впереди, она и отходит не сразу, мне бы обратить на это внимание, но я вижу лишь то, что мужчина её, кажется, вообще не замечает, взгляд тёмных глаз устремлен прямо на меня. И я буквально плавлюсь, попадая в плен карих омутов.
Он вернулся.
Демид извиняется и, обходя девушку, делает шаг ко мне:
— Привет, малыш, — слышу его голос, от которого всё внутри моментально скручивает, и в следующее мгновение по телу расползаются мурашки. Мужчина обхватывает меня своими сильными руками и наклоняется для короткого поцелуя.
Как же я по нему скучала.
Вдыхаю его аромат, прижимаюсь.
— Ты же должен был только через три дня вернуться, — произношу, немного приходя в себя. Не хочу отстраняться, не хочу, чтобы он выпускал меня из объятий, вечность бы так провести в его руках.
— Завершил проект досрочно и сразу к тебе, — слышу его шепот. — Даже дома ещё не был.
Он прижимается теперь губами к моему виску, делает глубокий вздох, мне кажется, даже время замирает.
Но внезапно вспоминаю, что мы не одни, выглядываю из-за его плеча, Демид замечает это и отходит, девушка теперь держит дверь подъезда и смотрит на нас с интересом. Она немного удивлена.
— Это Демид, — знакомлю я мужчину со своей новой подругой. Беру его за руку и мы выходим из подъезда. — А это Оксана, — указываю на девушку, с которой мы теперь равняемся.
Она кивает, отпускает дверь, которая захлопывается, издав громкий звук, а девушка тихо произносит, пряча взгляд:
— Очень приятно.
Мы прощаемся с Оксаной и идём к машине.
Даже не спрашиваю, куда едем, полностью отдаюсь во власть этого мужчины, знаю, он и так не подведёт, но мне вообще не важно, куда мы отправимся сегодня, я просто хочу, чтобы он был рядом.
Медленная музыка заполняет салон автомобиля, мелодия попадает точно в моё настроение, в моё состояние; разглядываю Демида украдкой, не могу насмотреться, мне кажется, он нереальный. Бушующий эстроген или что-то ещё, но сейчас я даже не представляю, что у него есть недостатки. И подозреваю, дело не только в гормонах. Просто он тот самый.
И мои чувства настолько сильны, что даже страшно.
Демид вдруг переводит взгляд, и сердце пропускает пару ударов, не могу теперь оторваться от карих глаз, да впрочем, и не надо. Он протягивает мне руку, продолжая другой крепко держаться за руль, и я вкладываю свою ладонь в его, широкую, с длинными красивыми пальцами, Демид тут же их сжимает и возвращает взгляд на дорогу, подносит наши сцепленные руки к своим губам и целует.
— Я скучал по тебе, Лика, — говорит он, понижая тон и повторяет: — Очень по тебе скучал.
А я так и сижу, почти не дыша.
Что же ты со мной делаешь?
Выдыхаю и перевожу взгляд за окно.
Мимо проносятся ночные улицы, мелькает свет от фонарей, подставляю лицо потокам воздуха, которые врываются в открытое окно и закрываю глаза, волосы развиваются от ветра, и я словно парю вместе с ними: мне так легко, так хорошо. Чувствую себя счастливой и этим вечером готова на то, до чего мы с Демидом ещё не доходили.
Мы гуляем по городу, заезжаем на набережную, Демид рассказывает о проекте и о том, как провёл время, я же в ответ делюсь с ним тем, как коротала эти дни, умалчивая лишь о том, как сильно тосковала по нему.
Потом мы ещё долго говорим обо всём на свете, единственная неловкая ситуация возникает, когда он задаёт вопрос о моих родителях и, услышав ответ, на какое-то время становится задумчивым. Уверяю его, что смирилась с этим насколько это вообще возможно, я их почти не помню, но всё равно тоскую. А ещё понимаю, что намеренно не выспрашивала бабушку об обстоятельствах их гибели, знаю лишь то, что произошла автокатастрофа, и на этом всё.
Чтобы разрядить обстановку, задаю вопрос о его родителях, на что получаю мрачный взгляд и понимаю, что не одинока в своей боли. Оказывается, мать Демида умерла, когда ему было двенадцать лет. У него есть только отец, который вкладывал в сына очень многое. Я не вдаюсь в подробности его профессии, но понимаю, что он достаточно состоятельный человек. Выясняю, что он женился вновь, и на этом всё.
Демид сам плавно меняет тему, и больше мы запретные не поднимаем.
Он подвозит домой меня спустя пару часов, но когда мы останавливаемся на парковке, прижимается к моим губам так чувственно, что мы ещё какое-то время оторваться друг от друга не можем.
— Не хочу тебя отпускать, — слышу шепот, сквозь поцелуи. И хоть Демид ничего не спрашивает, понимаю, что это именно вопрос.
Замираю перед своим собственным ответом, в его крепких объятиях мне сейчас совершенно не страшно, но сумасшедшее волнение я всё равно испытываю.
— И не надо, — отвечаю, коротко выдыхая. Учащается пульс, сбивается ритм. — Не отпускай.
Демид вдруг отстраняется, смотрит в упор, теперь он даёт мне время, но я не передумаю. Вместо этого пристёгиваю уже отстёгнутый ремень и ловлю потемневший взгляд.
Мы оба знаем, на что сейчас идем, и это будоражит.
Недолгий безмолвный диалог, и вскоре джип срывается с места. Он разгоняется по ночным дорогам, унося нас в ночь, безумную, незабываемую, которая обязательно окончательно и бесповоротно сведёт меня с ума. Нет, не так. Нас.
И я обязательно буду умирать от счастья в сильных руках, просить время замереть, а Демида не останавливаться. Буду кричать его имя и сходить с ума от поцелуев, отчаянно цепляться за сильные плечи и в сотый раз повторять про себя, что это по-настоящему. И он, как и обещает, не будет выпускать меня из своей хватки, мы будто не сможем надышаться друг другом вновь и вновь. Час за часом, минута за минутой.
А утром я проснусь в крепких объятиях мужчины. Любимого мужчины. И любящего.
И ещё долгое время после буду ставить в своей голове его слова на повтор.
Всё, что он сбивчиво шепчет этой ночью, я запомню навсегда.
— Мне через полчаса нужно уходить, — вырывает Оксана из прошлого совершенно неожиданно. Я усмехаюсь: даже сейчас, пусть и неосознанно, она не даёт в полной мере насладиться даже в воспоминаниях тем, кто, по всей видимости, был и ей интересен.
Она внимательно наблюдает за мной, а я в который раз поражаюсь её лицемерию: или я была абсолютно слепа или бывшая подруга очень умело скрывала свою настоящую сущность. — Ты… — она запинается. — Ты останешься здесь?
Киваю и без особых церемоний произношу:
— Не переживай, не первый раз у тебя, найду все необходимое. Можешь спокойно идти по делам.
Гостьей вежливой мне быть необязательно, и хоть на самом деле я не планирую надолго задерживаться, но вслух этого не говорю.
Повисает пауза, взгляда не свожу.
— Лика, — начинает она, и я замираю… Но снова мимо.
Чистякова вздыхает и поднимается с места:
— Не знаю, почему ты передумала, но я рада, что ты пришла, — убивает наповал она меня совершенно неожиданно.
Рада она. Ну, конечно. Так просто, так открыто смотрит, даже пытается улыбнуться, но наталкивается на мой взгляд и поникает.