Страница 28 из 74
- Я не употребляю алкоголь, - мягко улыбается мужчина, изучая карту с авторскими чаями, - но буду очень рад, если ты что-нибудь выберешь для себя.
- Не употребляешь… Вообще?
Не сказать, что я прям в недоумении. Он же ЗОЖник, и это логично. Но полбокала красного сухого вина за ужином вроде как никому не вредит…
- Я не вижу в этом смысла. Мне вкуснее выпить чаю, или сок. Не то, чтоб я был против алкоголя – но самому не хочется.
- И даже шампанское в Новый год? – улыбаюсь, откладывая карту с винами, и тоже поглядывая на чаи.
- Да, Настюш. Даже в Новый год, - улыбается он, - но я вовсе не против, если ты со мной слегка расслабишься.
- Да нет, не хочу в одиночестве, - усмехаюсь я, и думаю о том, что сама, в принципе, пью редко. Но все же пью. – И одна просьба – можно без Настюш, Настюшек и прочих склонений моего имени?
Я сама не знаю, почему, но меня отталкивает такое произношение. Мое самое любимое – Настена – и мой близкий круг людей об этом в курсе.
А Максим, кстати, назвал меня так почти сразу. И никогда, даже без напоминаний, не говорил мне дурацкого «Настюша». Словно сам интуитивно знал, как мне это не подходит.
- Конечно. Мне тоже больше нравится просто «кроха», - подмигивает Ренат, и показывает мне чаи. – Тогда выбирай, какой тебе по вкусу, и рассказывай, что тебе нравится. Я хочу сосредотачиваться именно на этом.
Я киваю, и мы болтаем, неожиданно много и без пауз в разговоре. Мне нравится, как Ренат слушает – интересуется, правда старается узнать про мою жизнь больше, и сам рассказывает о себе. У него истории интереснее – потому что к своим двадцати девяти он даже успел пожить пару лет в штатах, и теперь делился разными историями из жизни за границей.
Два с лишним часа пролетают незаметно, и вот мы уже снова в машине, едем в сторону моего дома. По дороге мне так тепло и уютно, что я устраиваюсь в кресле почти лежа – и мужчина, усмехаясь, откидывает мне спинку.
- Ты красивая, - стоя на светофоре, произносит он, глядя на мое лицо в свете вечерних фонарей на улице.
- Спасибо, - смущенно улыбаюсь, и борюсь с желанием отвернуться, - я должна в ответ сказать, что ты тоже?
Ренат смеется, откинув голову, и смотрит на меня с искренним любопытством.
- Ты и правда самая необычная девушка, с которой я имел радость быть знакомым.
- Эй-эй! – я улыбаюсь шире, и деланно хмурю брови, - это ты так намекаешь на мою ненормальность, так, что ли?
- Это я так намекаю, что ты мне нравишься. – Спокойно отвечает Ренат, трогаясь с места на зеленый цвет. – так нормально?
А вот теперь я отворачиваюсь, ощущая, как щеки заливаются румянцем, а в груди разливается тепло. Это – несравнимое ни с чем ощущение. Я вызываю симпатию, и мужчина мне прямо говорит об этом… Боже, когда со мной вообще подобное было?
- Кроха. Мы приехали.
Я чуть неуклюже поднимаюсь с сиденья, и Ренат с улыбкой приводит кресло в нормальное положение. Забираю с заднего сиденья цветы – мне давно никто не дарил букет, а это, как ни крути, безумно приятно. Затем смотрю на мужчину – а он уже отстегнул ремень, и склонился ко мне.
- Спасибо за вечер, - произносит Ренат тихо, а внутри меня все как будто напрягается, сжимаясь в испуге и ожидании, - ты прелесть.
- Ты тоже, - почти шепотом выталкиваю я, и чувствую, как мою руку тихонько сжали.
- Увидимся еще?
- Тут сложно сказать «нет». Мы ведь вместе работаем, - натянуто улыбаюсь, и Ренат словно чувствует мое состояние.
- А ты хотела бы сказать «нет»?
- Нет. – Еще больше краснею я от ощущения его теплой ладони на моей руке.
Он красивый. Не глупый. Интересный. И, что еще очень важно, заботливый и понимающий мужчина.
Но от его голубых глаз я не хочу немедленно растечься лужицей сахарного сиропа по сиденью. А его фразы не жалят куда-то вглубь сердца, и редкие комплименты не заставляют улыбаться, как ненормальной…
Он не Максим.
И этим для моего глупого, бедного сердца все сказано.
- Я позвоню тебе завтра, - напоследок сжимает мою ладонь Ренат, и отодвигается, давая мне пространство для выхода из машины.
Я киваю, снова благодарю за букет, и выбираюсь из автомобиля. Ренат ждет, пока я дойду до ворот – затем машет, и трогается с места.
А когда его машина отъезжает, я вижу Максима на балконе второго этажа дома напротив. Он просто стоит и курит, и отсюда мне даже не видно его глаз – но кто-то словно прижигает мне душу, и я скорее прячусь за своими воротами.
Это ведь хорошо, да, что он видел? Он знает, что я не жду его дома, одиноко поглядывая на часы. Знает, что есть еще мужчины, и что за мной тоже могут ухаживать.
А еще я ни в чем перед ним не виновата, потому что не так давно сама смотрела, как он тащит в свой дом Киру явно не просто выпить чаю.
Тогда какого черта на глаза наворачиваются слезы, и в глубине души я виню себя за то, что он наблюдал все это?!
Дома я поскорее отпускаю Ксюшу, и самолично купаю дочку. Мне хочется улечься с ней на диване, включить мультики, и обнимать вкуснопахнущего ребенка – чтоб напитаться ее энергией, и дать ей почувствовать, что мама рядом. Но едва мы выходим из ванны, и я расчесываю мокрые мягкие кудряшки, во всем доме вырубается свет.
- Мама? – паники в голосе Малышарика столько, что мне тут же приходится взять ее на руки.
- Все в порядке, малыш. Сейчас, сейчас…
Я включаю фонарик на телефоне, и понимаю, что зарядки осталось буквально на полчаса. Вот черт! У меня даже нет ни одной свечки… А еще Машу надо кормить ужином, а плита и чайник в этом доме электрические!
Я осознаю, что мы совершенно не готовы к отключению света, и надеюсь, что это кратковременно. Поэтому достаю книжку, и под светом фонарика мы читаем сказку – а минуты все идут, истощая мою батарейку на телефоне.
Проклятье!
Я уже на панике собираюсь вызвать такси, и ехать прямо с дочкой в ближайший магазин за свечами и всем необходимым, когда неожиданно слышу, как в мои ворота кто-то стучится. И страх от осознания, что мы тут совсем одни, волной придавливает к дивану.