Если она полюбит

— Мне нужно в ванную, — сказал я, — кровать вон там.

В спальне был предусмотрен режим приглушенного света, и когда я вернулся из ванной, обнаружил, что Чарли нашла и включила его. Ее одежда была брошена на пол, а сама она лежала в постели, натянув до подбородка одеяло. Я раздевался, терзаясь вопросом, снять ли сразу всё или оставить трусы. В конце концов я снял их одним движением и отшвырнул в сторону.

— Черт, у тебя холодные руки, — запротестовала она.

— Через минуту согреются.

Больше мы ни о чем не говорили…

Не буду врать, что наш первый раз был потрясающим. Я слишком беспокоился о том, как всё получится, не был знаком с ее телом, не знал, что ей нравится и чего она хотела от меня. Порой мы неудачно сталкивались, и оба шептали извинения. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы не кончить слишком рано, дождаться ее.

Кроме того, я все время думал о том, что занимаюсь любовью с женщиной, которая всего за несколько дней успела целиком заполнить мои мысли, сбила с прежней орбиты. Я никак не мог полностью раствориться в текущем моменте, а наблюдал за происходящим как бы со стороны, фиксировал каждое движение, словно снимал видео на телефон во время концерта, вместо того чтобы просто наслаждаться.

Потом Чарли положила голову мне на грудь, ее волосы щекотали мое лицо.

— Думаешь, я слишком легкомысленная? — спросила она, приподнимаясь и глядя мне в глаза. Ее лицо и шея еще розовели после пережитого оргазма. Она, действительно, была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.

— Если так, то и я сам такой же.

— Это правда. Но ведь существуют разные правила для парней и для девушек?

— Глупые правила.

Она поцеловала меня.

— Ты можешь разглядеть меня без очков?

— Не слишком хорошо. Для этого мне нужно очень приблизиться.

— Годится, — усмехнулась она. — Без очков ты тоже выглядишь симпатично. Как маленький кротик.

— О, спасибо!

— Мне нравятся кроты.

— Мне нравятся веснушки, — сказал я, прикоснувшись к ней.

— Боже, ты и вправду ужасно банальный.

— Я знаю. Меня самого тошнит.

Она повернулась на бок, подперла голову локтем, свободной рукой рисуя узоры на моем торсе.

— Почему тебя еще никто не прибрал к рукам?

— Я собирался спросить тебя о том же.

Она усмехнулась.

— Было множество попыток, Эндрю.

Я, должно быть, выглядел обеспокоенным, потому что она добавила:

— Не волнуйся, я не буду произносить речи о том, что мне никто не нужен. С другой стороны, я не собираюсь просить тебя жениться на мне.

— Уф-ф.

— Но ты мне и вправду нравишься.

— Ну, судя по всему…

Она слегка шлепнула меня, изображая возмущение:

— Посмотрите на него. Но ты не ответил на мой вопрос. О том, почему у тебя нет подруги.

— Ох, ну, была одна примерно девять месяцев назад. Мы были вместе пару лет до этого.

Рука, которая рисовала спирали на моей плоти, замерла.

— Как ее зовут?

— Харриет.

— Харриет! Гламурно.

Я погладил плечо Чарли.

— Она действительно была немного гламурной.

— У нее был пони?

— Ну, вроде как… В детстве был. Кажется, даже два.

Чарли помолчала секунду.

— Так что случилось с гламурной любительницей пони по имени Харриет?

Я пожал плечами.

— О, никакой драмы. Мы были вместе пару лет, говорили о том, чтобы и дальше двигаться по жизни вместе, а потом как-то сошло на нет. Выдохлось. Но мы все еще друзья.

Рука Чарли снова бродила по моему туловищу.

— Это ее фотография у тебя в гостиной?

— А? О, нет, это Саша. Она мой лучший друг.

На стене у двери и вправду была фотография Саши вместе со мной в отпуске на Ибице. Мы смеялись, стоя на вершине большой скалы Отличные были каникулы — веселые и немного безумные.

— Она выглядит смешливой.

— Да, она чудесная. Я вас познакомлю.

— Буду ждать с нетерпением.

Она снова поцеловала меня, прижимаясь всем телом. Поцелуй становился всё более страстным, и вскоре Чарли оказалась на мне. Мы снова занялись любовью, и на этот раз я был полностью поглощен процессом, не беспокоясь ни о чем. Большие теплые волны счастья накатывали и отступали, и никогда прежде я не чувствовал себя так хорошо, как теперь с Чарли.

Глава пятая

В один из следующих дней я рассказал Чарли о моем разговоре с Рэйчел.

— Поэтому мне нужно придумать, как поднять ей настроение, — сказал я.

Мы с Чарли лежали на кровати. Мы провели в постели уже почти сорок восемь часов, оставляя ее только ради похода в ванную или на кухню за едой и напитками.

— Ты думаешь, это лучше, чем просто поговорить с ней?

— Ну… Я думаю, что мне нужно каким-то образом вытащить ее из дома, а затем поговорить, и это лучше, чем явиться к ней и без обиняков заявить, что я хочу помочь ей.

— Ты очень милый, — сказала она.

Мне нравилось слышать, как она говорит мне так.

— Что ей нравится делать? — спросила Чарли.

— Сложно сказать. Она увлекается спортом — болеет за «Арсенал», а еще любит плавать. Она совершенно обыкновенная, — я пожал плечами. — Ей нравится все то же, что и другим девушкам.

— Гладить котят, вязать, ворковать над младенцами. Это, что ли?

— Именно так.

— «Ее соски нежно ласкали языком, пока его дружок медленно проникал внутрь ее тела».

— Вообще-то, Тилли — единственная знакомая мне женщина, которая еще циничнее тебя.

Чарли улыбнулась.

— Я бы с удовольствием с ней познакомилась.

— Еще познакомишься.

— И я попробую придумать, как подойти к разговору. Ты в таких вещах совершенно бестолковый.

— О, да. Спасибо.

— Итак, что я там говорила о сосках…

* * *

Чарли отправилась домой днем, чтобы заняться стиркой и «другими женскими делами», как она выразилась.

— Не для того, чтобы встретиться с другом?

Она не нашла это смешным.

— Я стопроцентно моногамна. Надеюсь, ты тоже.

— Да, конечно, — я притянул ее к себе. — Как будто у меня хватит энергии на кого-то еще!

Она нежно поцеловала меня.

— Мне нравится то, что ты говоришь.

Именно в тот момент я впервые осознал, что мы стали по-настоящему близки. Некоторых мужчин столь быстрое развитие событий, возможно, испугало бы, но я был в восторге.

Когда она вернулась, с собой у нее было несколько пакетов с покупками. Из одного она выложила на кухонный стол груду свежих овощей: брокколи, красный и желтый перцы, пухлые помидоры, круглые аккуратные шампиньоны, цветную капусту, а из другого — различные специи и приправы. В третьем пакете оказалось две бутылки вина. Она открыла одну, велела мне расслабиться, выпить и приготовила лучший карри, который мне доводилось когда-либо пробовать.

Она свернула пару косячков, один из которых раскурила вместе со мной, пока готовился ужин. Я вообще не употреблял наркотики — с тех пор, как окончил университет, но травка заставила меня почувствовать себя таким крутым и развеселым, что я даже удивился, почему позабыл о ней.

После ужина я разложил одеяло на полу в гостиной, и мы медленно, обстоятельно занялись любовью под старую, классическую соул-музыку, найденную Чарли на «Спотифай»[2]: Марвин Гэй, Донни Хэтауэй и всё такое. Казалось, мы занимаемся любовью часами, и весь остальной мир перестал существовать, вытесненный нашим взаимным желанием. Это было необычно, я никогда такого не испытывал прежде. Все мое тело жило, вибрировало, жаждало поглотить Чарли, пожирать ее, слиться с ней.

Наваждение исчезло, только когда я сказал Чарли, что ее кожа «нежнее меха котенка», и она зашлась от смеха, а потом и я за ней, и через мгновение мы буквально катались по полу, хватая себя за бока и задыхаясь.

В конце концов мы немного успокоились, Чарли улеглась рядом со мной — ноги скрещены в лодыжках, на правой щиколотке видна маленькая татуировка, изображающая русалку.