Страница 30 из 49
Камилла Вильданова улыбается многозначительно. Она с явным удовольствием оглядывает мою фигуру с ног до головы и вдруг прикусывает губу, накрашенную ярко-красной помадой. В этом игривом жесте — явный намек на продолжение дня, вечера, ночи. Оказавшись рядом, она скромно опускает глаза, но тут же стреляет в меня из-под ресниц прицельно, четко, осознанно своим горящим взглядом.
Камилла встает рядом, поправляет в руках букет. Гости — а их не меньше трехсот человек — замирают, молча внимая картине, которая разворачивается прямо перед ними. Мои парни стоят вокруг, будто держа территорию под контролем.
Вот с другой стороны цветочной арки выступает вперед девушка с папкой в руках. Она несмело улыбается невесте, старательно игнорируя мое присутствие и не вглядываясь в цветную обстановку приглашенных разряженных гостей, разбавленную мощными телами парней с нашей стороны и со стороны Вильданова.
— Если кому-то есть, что сказать…сейчас самое время… — внезапно говорит она в микрофон.
— ЕСТЬ! — разносится громогласное, и мы с Камиллой, переглянувшись, удивленно глядим на дядю, который встает со своего кресла в первом ряду. Краем глаза вижу, что мои парни встают наизготовку, руки как по команде ныряют во внутренние карманы пиджаков. Черт. У меня самого там обычно лежит пистолет.
Что это еще значит?
— У меня есть что сказать, да, дорогой друг? — он подмигивает мне, поворачивается к Вильданову, который, бледнея, закатывает глаза.
Дамир Рустамович вынимает пистолет из кармана и, неверно держа его на весу, наводит на Камиллу.
Девушка визжит.
— Какая же свадьба без пороха? — улыбается он, и переводит на меня дуло пистолета…
36
— Кажется, не проедем, — вдруг раздраженно бурчит охранник себе под нос, и я вижу, что прямо перед нашей машиной встает огромный мужчина в черном пуленепробиваемом жилете. Показывает рукой, что нужно ехать в объезд.
— Мы в аэропорт, зачем дорогу перекрыли? — ругается мой охранник.
— Нечего тут ездить, сегодня место закрыто, — мрачно отвечает тому мужик и машет рукой, будто прогоняет муху со стекла.
— Да когда дорогу перекрывали? С чего бы это вообще?
— Закрыто на спец. обслуживание, — говорит мужик, и мой охранник фыркает.
— Пусти, слышь, я в аэропорт, мне только проскочить туда, обратно другой дорогой поеду, спешу — ужас, ад, — он прижимает руку к горлу, показывая, что действительно страсть как нужно проехать вперед.
Я держусь за ручку двери, сжимаю ее, боюсь, что этот человек может заглянуть внутрь, и начинаю волноваться. А вдруг весь наш план побега не удастся? Вдруг сейчас этот человек сделает что-то из ряда вон? От мужчины мои мысли переносятся дальше, и я начинаю волноваться (снова волноваться!) по поводу того, что мои документы могут забраковать в аэропорту, а после — и билет, а там…
Воображение работает на полную катушку. Я уже не знаю, кого больше бояться — официальных служб или теневых структур. Наверное, бандиты везде имеют своих людей, свои завязки и меня точно узнают…
Вдруг мужчина снаружи напрягается. От нагловатого вида нет и следа. Он что-то услышал и повернулся направо.
Теперь и мой охранник напрягся. Он кидает в мою сторону ошарашенный взгляд и хватается за ручник, явно планируя ускориться, но от чего…
Вдруг и я слышу это…
С правой стороны раздаются хлопки.
ХЛОП! ХЛОП! ХЛОП!
Я сразу узнаЮ этот звук, он мне чертовски знаком, ведь звук выстрела из оружия обрубил мою жизнь в заброшенном доме, когда бывший жених направил на меня дуло пистолета! Этот звук вошел в мою память быстрее, чем раскаленная спица в пластик, глубже, чем тяжелый камень в воду, сильнее, чем электрический ток в человека.
Понимаю: там, в лесу, идет перестрелка!
Черт!
Мужик снаружи сгибается, испуганно оглядывается и бежит туда, откуда доносятся эти ужасные непрекращающиеся звуки. Мой охранник кидает озабоченный взгляд в зеркало заднего вида и выжимает газ.
— Стойте, — кладу руку ему на плечо. — Дайте аптечку, кому-то нужна помощь.
Он смотрит на меня как на сумасшедшую, да я, на самом деле такой и являюсь…
— Но вы же…я…аэропорт…больница, — говорит он отрывисто.
— Вызовите полицию, а я…
Не слушаю его отговорки.
Хватаюсь за свою сумочку, беру автомобильную аптечку, буквально выпрыгиваю из машины, пробегаю мимо дорогих автомобилей, выстроенных на парковке, и буквально бегу вперед.
Затягиваю потуже пояс легкого плаща, легко отталкиваюсь ногами, обутыми в удобные туфли на среднем каблуке — подарок Амира — от земли, и буквально лечу туда, где, прекрасно знаю, моя помощь может и не понадобиться. Однако…ничего поделать с собой не могу. Будто бы кто-то толкает в спину: беги! Помоги!
Через мгновение передо мной расступаются деревья, и от того, что я вижу, перехватывает дыхание. Дышать через бумагу маски тяжело, и я стягиваю ее к подбородку.
Картина, открывшаяся моему взору, нелепа, проста и ужасна. На лугу, окруженном украшенными цветами колоннами, стоят нарядные люди, некоторые из них палят в воздух из пистолетов и радостно смеются.
Дикость какая-то…
Забавляются…
И как только я понимаю, что угрозы тут ни для кого нет, и это просто какое-то странное развлечение для богачей, мое дыхание перехватывает от нехорошего предчувствия. И это предчувствие оправдывает себя.
Дорожка, по которой я бежала, ведет прямо к цветастой огромной арке, где стоит красивая невеста в белом платье, которое делает ее похожей на фарфоровую статуэтку, и жених в черном свадебном костюме с единственным цветным пятном — белой бутоньеркой. Она как мишень для моего рассеянного взгляда, притягивает и удерживает на себе.
Я бы отвернулась и отправилась обратно, но его взгляд…взгляд этого мужчины буквально плавит и выбивает почву из-под ног. Я уже очень хорошо его знаю: подавляющий, властный, страстный, обволакивающий.
Он явно зол и в то же время растерян неожиданной встречей, рассержен и взбудоражен.
Он уже заметил меня, даже чуть раньше, чем я — его.
Прямо на меня в упор смотрит Амир.
Чертов Амир, отнявший жизнь Наташи Колоколовой и возродивший Софию Давыдову…
37
Как только Камилла встает рядом и поправляет букет, не меньше трехста гостей замирают, молча внимая картине, которая разворачивается прямо перед ними. Мои парни стоят вокруг, будто держа территорию под контролем. Этот брак — союз с единственной дочерью главы конкурирующего клана — должен принести успех всем здесь присутствующим…
Вот с другой стороны цветочной арки выступает вперед девушка с папкой в руках. Она несмело улыбается невесте и задает внезапный вопрос:
— Если кому-то есть, что сказать…сейчас самое время… — говорит она в микрофон.
— ЕСТЬ! — разносится громогласное, и мы с Камиллой, переглянувшись, удивленно глядим на дядю, который встает со своего кресла в первом ряду. Краем глаза вижу, что мои парни встают наизготовку, руки как по команде ныряют во внутренние карманы пиджаков.
Черт. У меня самого там обычно лежит пистолет.
Что это еще значит?
— У меня есть что сказать, да, дорогой друг? — он подмигивает мне, поворачивается к Вильданову, который, бледнея, закатывает глаза.
Дамир Рустамович вынимает пистолет из кармана и, неверно держа его на весу, наводит на Камиллу.
Девушка визжит.
— Какая же свадьба без пороха? — улыбается он, и переводит на меня дуло пистолета…
Я сжимаю зубы. Выхожу чуть вперед, прикрывая орущую Камиллу собой.
И тут дядя поднимает руку с пистолетом вверх и начинает палить в воздух. Раздается женский визг и мужские радостные, поддерживающие крики. Тут и там мои люди, и люди Вильданова достают свое оружие и начинают «давать залп» в небо, разрезая тишину леса хлопками. Пахнет порохом и страстью, — мой любимый запах, но сейчас я чувствую только раздражение.
Распорядитель свадьбы поглаживает руку Камиллы, успокаивая ее, но и она приходит в себя — понимает, что это только развлечение. Вот и Вильданов, подстрекаемый дядей, стреляет из его пистолета вверх под одобрительный гул гостей. Радостно осклабившись, он показывает: это всего лишь аплодисменты на его языке. Бледная Камилла закатывает глаза. Она успокоилась, и явно обдумывает, что скажет своему папочке наедине.