Страница 75 из 150
- Могу я помочь вам чем-то, генц? - прервал его размышления мелодичный голос целительницы с Жефтели.
- Ожог, - показал Монтроз на перевязанное плечо Иварда. - Хочу показать его Атропос-Клото-Лахезис.
Жефтелианка задумчиво поморгала золотыми глазами.
- Они сейчас заняты на сложной генной операции. Возможно, вам мог бы помочь кто-нибудь из других специалистов по ожогам аль-Ибрана?
Монтроз прекрасно понимал, что простой ожог вряд ли заинтересует троицу келли, работающую обычно с куда более экзотическими заболеваниями.
- Прежде чем мы... э-э... смогли доставить его сюда, он мог подцепить одну... инфекцию, - поспешно сказал Монтроз. - Я уже бывал раз у Атропос-Клото-Лахезис с подобным случаем, и они посоветовали мне в аналогичной ситуации проконсультироваться прежде у них.
- Тогда вам придется обождать, - кивнула та. - Что за инфекция? И как вас зовут?
Монтроз замялся. Волей-неволей ему приходилось быть вдвойне осторожным. Они с врачом-келли были знакомы, но непосредственно дела с ним Монтрозу иметь не приходилось.
- Скажите им, что это хендильн, - вспомнил Монтроз название редкого заболевания келли, о котором читал когда-то.
- Хендильн, - пробормотала жефтелианка; вид у нее сделался несколько озадаченным. - Никогда не слыхала, чтобы этим заболевали люди.
- Значит, теперь услышали. Но я надеюсь, что с Ивардом все обойдется.
Она поклонилась, приняв намек с легким, едва слышным вздохом, и вышла.
Очень скоро появился другой служащий.
- Монтроз? - окликнул он. - Да, Монтроз.
Монтроз дотронулся до руки Иварда, который снова впал в забытье, привалившись к нему. Тот вздрогнул и вскочил, пошатнувшись словно от головокружения. Одна из рук его время от времени дергалась.
Поддерживая паренька, Монтроз проследовал за мужчиной по лабиринту узких коридоров и оказался в конце концов в том, что было когда-то шикарной яхтой и флотским медицинским модулем, сплавленными теперь в единое целое.
Они вошли в просторную каюту, разбитую перегородками на боксы. Тианьги гнал в помещение прохладный воздух, отдающий незнакомым, чужим запахом. Монтроз заметил, как Ивард потянул носом воздух и выпрямился, широко раскрыв глаза.
- Кто здесь? - спросил он. - Я слышу... - он осекся и зажмурился в замешательстве. Монтрозу стало не по себе.
Мгновение спустя троица зеленых келли, приплясывая, выбежала на середину помещения.
- В чем дело, Монтроз? Хендильн не заразен для лю...
Монтроз давно пытался представить себе, как Атропос-Клото-Лахезис отреагируют на ленту Иварда, но такого он не ожидал. Двое келли повыше, Клото и Лахезис, замерли на месте, дико извиваясь шейными отростками. Атропос, связующая троицы, испустила низкое, почти механическое гудение, а потом все трое сгрудились вокруг дрожавшего, шмыгающего носом Иварда. Он конвульсивно сглотнул и облизнул пересохшие губы. Связующая водила головой вверх и вниз по его телу, в то время как остальные двое похлопывали его по голове и плечам, оглашая воздух разноголосыми стонами.
Монтроз молча смотрел.
Стоило голове посредника коснуться кисти Иварда, как тот закрыл глаза и неожиданно осел на пол, но двое высоких келли осторожно подхватили его и понесли в один из боксов.
- Архон, - прогудел Атропос. - Мы считали Их Триединость погибшими навеки, но они живы - в этом вашем Иварде.
Архон келли? Монтроз присвистнул. Неудивительно, что келли так возбудились: если верить тем инфочипам, что имелись у него по келли, ленты архона хранили генетическую информацию, восходившую к самым ранним периодам существования келли как разумной расы.
- Они живы, но вот надолго ли? - вздохнул Монтроз. - Его тело пытается адаптироваться, и это убивает его.
Посредник поклонился и осторожно похлопал Монтроза по лицу и руке.
- Так и есть, так и есть, мы ничего не можем сделать, не убив архона. Но есть троица, способная помочь вам.
- Здесь? - Монтроз ощутил зарождающуюся надежду, и сам даже немного удивился этому.
- Нет, - в унисон ответили вернувшиеся Клото и Лахезис. Келли пощебетали немного. - Кому еще ты говорил об, этом?
- О ленте знают только мои товарищи по команде, но никто не догадывается, чья она.
- Это долг, - сказали келли. - Священный долг. Мы поможем ему всем, что в наших силах, и мы постараемся обеспечить вашу безопасность, но тебе нужно показать его Портус-Дартинус-Атосу. Он сможет извлечь геном архона.
- Что ж, попробую, - вздохнул Монтроз. - И где они?
- Этого мы не знаем, но выясним. Оставь его здесь, и с нами он будет в безопасности.
Монтроз снова вздохнул, на этот раз с облегчением - несмотря на твердую убежденность в том, что Вийя не передумала и оставит мальчика у себя. Все ее помыслы направлены сейчас на смерть и месть, а не на спасение фратрий келли.
Но он постарается.
Первым делом надо продать кое-что из тех артефактов - его и Иварда, мальчику нужны будут деньги платить за лечение. А потом - когда он сделает все, о чем просила Вийя, - он найдет самое дорогое заведение Рифтхавена, чтобы забыться там телом и душой.
Почти все главы Синдикатов и их заместители уже уселись, когда дверь скользнула в сторону, пропуская в помещение низенького лысого мужчину. У Лиска-си все сжалось внутри.
Трудно было сказать, сколько ему лет. В ушах его красовались длинные позванивающие серьги, и одет он был как монах-девоушнист. Гиффус Шнуркель. Он поздоровался кивком с остальными и прошел к свободному месту рядом с Лиской.
Лиска-си знала, что ее мать не терпит Шнуркеля почти так же сильно, как она сама, но неприязнь сменилась легкой тревогой при виде его крепко сжатых губ. Садясь, он аккуратно расправил свою монашескую рясу. Она довольно хорошо знала этого маленького слизняка, поскольку именно это поручила ей мать первым делом после того, как оторвала ее от крысиных войн и заставила обучаться делам синдиката Карру.
"Всегда знай сильные и слабые стороны противника, - говорила мать. Это поможет тебе бить в самое уязвимое место".
Гиффус Шнуркель, как выяснилось, питал слабость к малолеткам безразлично, мальчикам или девочкам; главное, чтобы они были по возможности младше, меньше и неопытней. Так что первой работой Лиска-си стало развлекать подонка, что она и делала до тех пор, пока тело ее - наверное, от безысходности - не выросло и не стало выше, чем у Шнуркеля. С тех пор она заботилась о том, чтобы поставлять ему добровольцев из своей шайки, обыкновенно в гриме: он ни разу не узнал никого из старых знакомых и искренне верил, что они попадают к нему невинными.