Страница 52 из 136
Ее мать затратила целое состояние, наняв ей в наставники самого искусного из придворных ларгистов. В мирных садах их имения на Монтесьело Ваннис росла, окруженная лучшими художниками, музыкантами и актерами, каких матери удавалось залучить. Она чувствовала каждый оттенок сложного языка дулуских жестов, умела читать по губам и разгадывать мимику тела. Воспитание сделало ее примадонной большого света, которой не было равных даже при дворе. Но вскоре после блистательного брака Ваннис с наследником престола мать ее пропала, отправившись в религиозное паломничество, - она, женщина, никогда не выказывавшая интереса к религии.
Управление их семейным делом перешло к дяде Ваннис, в то время как сама Ваннис начала самую блестящую карьеру, которая только возможна для той, что не родилась в семье Аркадов.
Теперь Семион мертв, и у Ваннис нет никакого реального положения. Вместе с Семионом она лишилась и богатства, которым распоряжалась. У нее не осталось ничего, кроме острого ума - и понимания, что мать, видимо, сознательно оберегала ее от политических реалий.
В них-то Ваннис и пыталась вникнуть за эти последние недели. Зачитываясь далеко за полночь, а днем обдумывая прочитанное во время долгих прогулок, она старалась осмыслить, как пришла Панархия к нынешнему кризису.
Занимаясь недавней историей, она наткнулась на одну из главных частей своей головоломки: Кириархею Илару, одно время соперницу, а затем лучшую подругу матери. Призвав на помощь детские воспоминания, Ваннис уяснила для себя два факта. Первое: смерть Кириархеи от рук Эсабиана Должарианского положила начало цепи событий, побудивших мать покинуть свет.
И второе, еще более поразительное: вся эта тщательно продуманная система воспитания была направлена на то, чтобы сделать из Ваннис вторую Илару.
- ... свободы нет, - говорила дрожащим голосом Фиэрин. - А значит, никто не способен действовать импульсивно. Кто-то непременно ждет и караулит за пределами твоего зрения - ждет, чтобы схватить тебя. - Она конвульсивно глотнула свой горячий шоколад и обожглась.
- Не спешите, дитя мое. Я сама его готовила - его следует смаковать.
Фиэрин в который раз сделала знаменитое усилие взять себя в руки, и шейные мускулы Ваннис напряглись из солидарности.
- Он восхитителен. - Фиэрин послушно пригубила напиток, закрыла глаза и сделала еще глоток.
Ваннис подавила вздох при виде этой мужественной попытки. Пора попробовать другую тактику.
- Это интересный предмет для размышлений - насколько мы импульсивны на самом деле. Полагаю, что если мы начнем разбираться в мотивах каждого своего шага, то за самыми простейшими действиями обнаружится подсознательная пружина.
Фиэрин выразила согласие судорожным кивком. Ваннис не торопясь отпила из чашки. Шоколад был мягок и густ, с едва уловимым оттенком тонких специй, букет которых скрывал присутствие легкого успокаивающего средства. Зрачки необычных серебристых глаз Фиэрин слегка расширились. Интересно, ее брат столь же красив? Кто-то говорил, что да.
А теперь настало время для исповеди.
- Всегда неприятно обнаружить, что ты действовала - точнее, реагировала - из страха.
- Это правда, - выдохнула Фиэрин.
- Позвольте налить вам еще. - Ваннис взяла серебряный кувшинчик. - Я, право же, горжусь своим шоколадом. Даже голголский повар не смог бы приготовить лучше.
Фиэрин залпом допила свою чашку и протянула ее Ваннис. Та, наливая, уловила запах душистого мыла от юной кожи и ополаскивателя для волос.
- Есть люди, которые меня пугают. - Ваннис плавно откинулась назад, оперев подбородок на руку. - Гештар аль-Гессинав, например. Я давно уже научилась избегать всех ульшенов.
- Кого, кого?
- Членов змеиной секты. Они носят татуировку этой змеи на своем теле в местах ее укусов, как говорят.
- И у Гештар есть такая? - усомнилась Фиэрин и тут же воскликнула: Да, я, кажется, видела край чего-то похожего у нее на руке.
- Возможно. Мне говорил также, что те, кто прячет свою татуировку, наиболее опасны.
Фиэрин затаила дыхание.
- У Фелтона она тоже есть. Я видела ее однажды.
Ваннис пробрало холодом.
- Этого я не знала. Итак, их здесь двое... Интересно, знают ли они друг о друге?
- Должны знать. Когда Фелтон присутствует на приемах, они наблюдают друг за другом. Раньше я не понимала почему.
- Вот как. - Ваннис поднесла чашку к губам. Час от часу не легче. Фиэрин - просто комок нервов.
Есть что-то еще, помимо Тау.
- Здесь... - Фиэрин с прерывистым вздохом оглядела комнату. - Есть ли здесь...
Ваннис поставила чашку и коснулась руки Фиэрин.
- Здесь нет шпионских устройств. Я сама проверила. Я хорошо напрактиковалась в этом, будучи замужем за Семионом лит-Аркадом.
Но Фиэрин даже не улыбнулась. Вот оно, наконец.
- Если бы вам нужно было кое-что спрятать, - проговорила она медленно и так тихо, что Ваннис подалась вперед, чтобы расслышать, - где бы вы это спрятали?
- Это зависит от двух условий: от кого я это прячу и что это такое.
- Вы упомянули о Гештар... - прошептала Фиэрин.
- Это касается вашего брата? Суда?
Фиэрин потрясла головой, и ее лицо исказилось от горя.
- Нет - я ничего не смогла выяснить, чтобы помочь Джесу. Фелтон... следит за мной. Нет, дело не в Джесе, это еще хуже... намного хуже. Я не знаю, что это значит, но...
Чистое, холодное пламя триумфа вспыхнуло у Ваннис в мозгу, пробежав по мускулам к нервным окончаниям.
- Расскажите мне все. Если я смогу, то помогу вам. Если не смогу, то так и скажу, - но вас не выдам.
- Главное, не говорите Тау, - быстро сказала Фиэрин.
- Будьте спокойны. Могу вас заверить, что не питаю нежных чувств к Тау Шривашти.
Фиэрин улыбнулась вымученной улыбкой, а потом, к удивлению Ваннис, нырнула куда-то за пазуху и достала видеочип.
- Я ношу его на себе с тех пор, как ларгист Ранор дал его мне - и погиб. Это снято на Энкаинации Эренарха. Здесь показано, как взрывается бомба и все умирают... и как Гештар, Тау и Штулафи выходят из зала перед самым взрывом.
Ваннис показалось, что та самая бомба взорвалась у нее в голове, оставив череп пустым, как яичная скорлупа, и сердце заколотилось о корсаж.